Подъ блокгаузомъ находилась цистерна, изъ которой можно было получать воду въ случа осады. Чтобы облегчить это дло, верхній этажъ былъ вытянутъ надъ нижнимъ на нсколько футовъ, и въ выступавшихъ балкахъ прорзаны были отверстія, могущія служить бойницами и опускными дверями, но обыкновенно, закрытыя досками. Внутреннее соединеніе различныхъ этажей устроено было посредствомъ лстницъ.

Часъ, который слдовалъ за прибытіемъ куттера, половъ былъ волненія. Отрядъ, занимавшій до того этотъ постъ, съ нетерпніемъ ожидалъ возвращенія въ фортъ, и тотчасъ сталъ садиться на судно, какъ только окончилась, съ обыкновенными формальностями, передача караула смненнымъ офицеромъ сержанту, Гаспаръ получилъ приказаніе снова поставить паруса; но передъ отъздомъ Капъ, Мунксъ и сержантъ имли тайное совщаніе съ смненнымъ прапорщикомъ, которому и сообщили подозрніе на счетъ врности молодаго моряка. Офицеръ общалъ имть надлежащую осмотрительность, взошелъ на судно, а мене чмъ черезъ три часа посл своего прибытія куттеръ снова пришелъ въ движеніе.

Затмъ, когда Марія приняла нужныя мры для всеобщаго удобства, вся компанія собралась къ скромному ужину, и сержантъ объявилъ своей дочери, что въ теченіе ночи онъ оставитъ островъ и предоставитъ ее попеченію капрала Мнаба и солдатъ, а равно лейтенанта Мункса и Капа. Затмъ отъзжавшіе, имвшіе намреніе, произвести на французовъ неожиданное нападеніе, простились съ оставшимися и вс безъ исключенія отправились на отдыхъ.

Когда Марія проснулась, солнце уже стояло высоко: она вскочила съ своего ложа, быстро накинула платье и вышла на открытое мсто, чтобы вдохнуть пріятный и освжающій воздухъ чуднаго утра.

Островъ казался совершенно покинутымъ, и только когда Марія окинула глазами всю окрестность, то замтила оставшихся у ярко горвшаго огня. Кром Капа и квартирмейстера находились тамъ капралъ Мнабъ и его солдаты, а равно солдатка, приготовлявшая завтракъ. Шалаши стояли спокойно, солнце обливало своими золотыми лучами вс открытыя мста между деревьями, и небесный сводъ надъ головою Маріи блисталъ нжною синевою. Не видно было ни одного облачка и все какъ бы выражало глубокій миръ и невозмутимую безопасность.

Когда Марія замтила, что бывшіе у огня усердно заняты были своимъ завтракомъ, то, никмъ незамченная, направилась она къ концу острова, гд деревья и кусты скрывали ее отъ всхъ глазъ. Здсь она прислушивалась къ тихому шуму быстро бгущихъ волнъ, и восхищалась разнообразными прелестными видами, которые представлялись ея взорамъ сквозь отдльныя отверстія въ кустахъ. Вдругъ она подскочила, потому что ей показалась человческая личность посреди кустовъ, окаймлявшихъ близлежащій островъ. Такъ какъ разстояніе было не боле ста локтей, то она и полагала, что ей это такъ показалось, и поэтому быстра отступила нсколько, заботясь о томъ, чтобъ скрыть свой корпусъ за листвою кустарника. Только-что хотла она совершенно покинуть кусты и вернуться къ своему дяд, чтобы сообщить ему родившееся подозрніе, какъ увидла на ближнемъ остров поднятую кверху ольховую втку, которою махали ей въ знакъ дружбы. Посл недолгаго размышленія, она также сломала такую же втку и отвчала на привтствіе, стараясь длать совершенно схожія движенія.

Тогда противолежавшіе кусты осторожно раздвинулись, и изъ-за нихъ показалось человческое лицо, въ которомъ Марія, къ немалому своему удивленію, узнала Юниту, жену Тускароры.

Тутъ уже она боле не медлила выйти изъ своего убжища, зная, что Юнита дружески расположена къ ней. Тогда подошла ближе и индіянка, об женщины обмнялись знаками дружбы, и наконецъ Maрія пригласила Юниту переправиться къ ней. Индіянка исчезла, но скоро снова явилась съ челнокомъ, въ которомъ хотла переплыть воду, какъ вдругъ Марія услыхала голосъ дяди, звавшаго ее къ себ. Она тотчасъ дала индіянк знакъ спрятаться, а сама поспшила изъ кустовъ на открытое мсто, гд, по приглашенію дяди, должна была принять участіе въ завтрак. Однако она отказалась, вернулась въ кусты и снова вошла въ сношеніе съ своею подругою, пригласивъ ее переправиться.

Юнита не замедлила послдовать этому приглашенію, и въ нсколько ударовъ веслами челнокъ скрылся въ кустахъ станціоннаго острова. Она выскочила на берегъ, и Марія, взявъ ее за руку, повела къ собственному шалашу, который не могъ быть видимъ со стороны расположившихся у огня. Об дошли туда никмъ незамченныя, и Марія тотчасъ заперла за собою дверь.

— Теперь, Юнита, мы въ безопасности, дружески сказала Марія съ пріятной улыбкой. Какъ я рада видть тебя! Что привело тебя сюда и какъ открыла ты этотъ островъ?

— Говорите тише, возразила индіянка, отъ души пожимая руку Маріи:- тише говорите, не такъ скоро, не понимаю.

Марія повторила свои вопросы и притомъ такъ явственно, что Юнита могла понять ее.

— Я другъ, отвчала она.

— Да, я врю теб, Юнита, врю теб отъ всего сердца, но что это иметъ общаго съ твоимъ посщеніемъ?

— Другъ пришелъ, чтобы видть своего друга, возразила Юнита съ открытою улыбкою.

— Но у тебя должна быть и другая причина, иначе ты не стала бы подвергаться такой опасности. Такъ ты одна?

— Юнита у тебя, боле никого. Юнита пріхала одна въ челнок.

— Да, я врю этому и не сомнваюсь въ томъ, что ты не могла бы предать меня!

— Какъ предать?

— Я хочу сказать, что ты не обманешь меня, не выдашь французамъ, ирокезамъ или твоему мужу, не захочешь продать мой скальпъ.

— Нтъ, нтъ, никогда! возразила индіянка, нжно обнявъ Марію и прижимая ее къ сердцу. Марія отвчала на это выраженіе любви и стала смотрть своей подруг прямо въ глаза.

— Если Юнита иметъ сообщить мн что нибудь, сказала она, — то можетъ смло говорить, я слушаю.