Я почувствовал его взгляд из темноты. Мне показалось что он как рентген, прожег тело на сквозь и заглянул в самые скрытые уголки подсознания. Следом последовал вопрос:

– А у Вас есть, то для чего стоит жить? Ради чего вы существуете здесь. Тут ужасно, Артем, но вы продолжаете цепляться за этот мир. Для этого обязательно должна быть цель, иначе нельзя. Без цели человек превращается тряпичную куклу, он становится никем и ничем, тенью. У каждого должна быть настоящее, абсолютное устремление. Я думаю, вы понимаете о чем я говорю. – что-то, странное было в его словах, но вся история столь сильно меня увлекла, что решил отложить сомнения на потом.

Я немного помолчал, перебирая мысли и ответил:

– Цель, да у меня есть цель, но в данный момент она не достижима. Ради нее я и остаюсь. Но чтобы жить, не обязательно иметь цель, можно жить ради жизни, она сама по себе прекрасна. Даже здесь!

– Поздравляю! – слишком горячо воскликнул Хошемин, - Вы не пропащий человек, вы понимаете, жизнь прекрасна даже на Вивусе, даже в такой вот форме. Но чтобы жить, нужно это осознать! Вы видимо находитесь, только на пути к этому, но даже правильные слова, очень многое значат. Большинству они даже не придут в голову. Бог вас не оставит и поможет вам в достижении вашей цели. – он остановился и поспешно добавил, - Конечно, если ваша цель направлена во благо, а не во зло.

– А вот этого я не знаю. – сказал я в половину голоса, больше для самого себя.

– По тише там! - проорал, кто-то из оборванцев, разместившихся в ближнем контейнере. Скорей всего наш разговор им не мешал, но Филин все еще показывал свой норов.

Мы продолжили говорить о Вивусе. Хошемин, рассказал о нескольких история, которые с ним произошли, прослушал мой рассказ об Арене. В общем, получилась душевная беседа, которой у меня давно не было. Лишь поздно ночью мы пошли к контейнеру, где легли в спальники. Но я так и не мог уснуть. Что-то из нашей беседы не давало покоя. Что-то задело меня за невидимую струну, и требовало, чтобы я вспомнил это.

Глава 17. Что скрывают башни.

Рано утром, прозвучал одиночный выстрел. Ховеры уехали, оставив на приметном камне еще несколько свертков. Филин, изъявил желание быстро метнуться за ними, но Стоун его остановил, послав нашего великана. Африка быстро справился со своей задачей. Он принес восемь винтовок, такие получает каждый новичок, магазины и патроны. Последних было маловато, всего по шестьдесят штук на ствол, чего для серьезного боя явно не могло хватить, даже со столь низкой скорострельностью. Еще там была ракетница и три сигнальные ракеты.

Хошемин взял одну из винтовок и посмотрел на вырезанные на прикладе символы и цифры.

– Двадцать два! – сказал он, - Нам сюда подобрали саму лучшую экипировку. Историческую!

– А что не так, - буркнул раздраженный Стоун, гостинцы вавилонян ему явно не нравился.

– А то, что в Вавилоне принято исчисление от первой записи в журнале. И такую запись сделали пятьдесят четыре года назад. Получается, что наша винтовка, ровно тридцать два года на Вивусе. – и он обвел всех, своих хитрым прищуром.

Стоун взял у него винтовку и посмотрел на приклад, и с сомнением сказал:

– Может врут. Кто его знает, сколько лет прошло. Взял один дуралей и накарябал, а потом всем показывает: «Вот смотрите, какой у меня древний ствол!»

– Может и так!
– пожал плечами Хошемин.
– Но я думаю, что дата не обманывает. Такого оружия на складах, скопились горы. Людей всегда было больше чем винтовок. Вот нам и достался привет из прошлого.

Постоянно молчавший Африка вдруг сказал:

– Винтовки старые. Смазка твердая, долго лежали. Плохие винтовки. Нехорошие. Нужно чистить! – затем он выкрутил пенал из приклада, и отошел в сторону, взяв одну из трех масленок.

Стоун улыбнулся и прокомментировал великана:

– Ну раз Африка сказал, что нужно чистить, будем чистить. – он выбрал винтовку почти окаменевшей густой смазкой, и кинул её Филину. Тот ее не поймал, и она звонко стукнула металлом о камни.

– Раззява!
– заржал Стоун, - Ты свое хозяйство сколько раз ронял, пока в кривых ручонках вертел! Или уже потерял?

Филин поднял винтовку и злобно посмотрел на нас, но ничего не ответил. Двое других, тоже взяли по стволу и отошли в сторонку, делать вид, что чистят оружие.

Когда Хошемин и новенькие отошли, я тихо сказал Стоуну:

– Ты бы с ними полегче, а то прирежут ночью.

Стоун посмотрел на них и бросил небрежно:

– Шавки, они есть шавки, никогда не бросятся, если будут знать кто хозяин. А вот если их начать в задницу целовать, то можно получить заточку в бок. Видишь! Тоже мне тюрьма строго режима. – и он гордо продемонстрировал три самодельные заточки, - Их я реквизировал, еще вчера, так что Русский ты не лезь, я знаю как себя с таким элет…, электоратом вести. – еле выговорил он сложное слово, - Опыт, так сказать, богатый! Это ты у нас как принцесса, все нежничаешь, а им, как хорошей бабе, нужна только грубая мужская сила.