Сверхъестественная мощь наполняет каждую клеточку тела молниеносно, без раскачки. Никто и никогда не посмеет причинить вред МОИМ друзьям. Сквозь силуэты напарников вижу горящие верой, надеждой и преданностью искры. Испуг? Долой!

– До этого не дойдет, брат.

Рациональной (и не совсем человеческой) частью сознания отмечаю, что они замерли, не в силах отвести взгляд от моих полыхающих глаз.

Не с первого раза, но усмиряю бушующий поток.

– Извините, парни. Не сдержался.

Кладу ладонь на фотографии, сиплю пересохшим горлом:

– Сдохну, но этого не допущу.

Вроде, отходят от шока:

– Нет, Искандер. Ты уж лучше живи.

Пытаюсь откашляться, Ахмет, сорвавшись с места, наливает из пакета стакан яблочного сока, подает. У него подрагивают пальцы.

Жадно выпиваю:

– Спасибо, командир.

– Еще?

Прислушиваюсь к ощущениям:

– Не откажусь.

Осторожный стук в дверь. Заглядывает Константин. Обращается к Ахмету, но смотрит на меня:

– Товарищ генерал-майор, у вас все в порядке? Тут у наших ученых…

Похоже, меня контролируют непрерывно.

Отвечаю:

– Константин Александрович, пожалуйста, передайте Сергею Дмитриевичу, что у «Альфы» произошел легкий эмоциональный срыв, вызванный изучением предоставленных материалов. Сейчас все нормально.

– Есть.

За капитаном закрывается дверь. Рука Кемаля ложится на плечо:

– Искандер, ты для нас не «Альфа». Для Лори тоже. И для наших ребят. А ученые, они…

Подсказываю:

– Больные люди?

– Точно.

Возникшая неловкость начинает рассасываться. Налив сока и себе, напарники отпивают из бокалов.

Вспоминаю:

– Вам бы коньячку сейчас, а, парни? Как тогда?

Улыбаются.

– Да уж, не помешал бы. Но…

Командир возвращает серьезность:

– Давайте изучать материалы дальше, бойцы.

Группа ОСНАЗ НКВД.

В экипировке принимали участие сотрудники отдела Бокия. Гм-м, выданные артефакты продержались некоторое время. Но, по всей видимости, подарили ложное ощущение неуязвимости. Когда амулеты одновременно рассыпались в пыль, к этому никто не был готов.

Так, интересно. Произойти разрушение артефактов могло по двум причинам. Первая – естественное энергетическое истощение. Сразу у всех? Сомневаюсь. Тогда второе – удар «тяжелой артиллерии», воздействие мощной силы. Призрак Брюса? Почти наверняка.

И опять группа не дошла до конца коридора, хотя и продвинулась достаточно далеко.

Излагаю мысли парням.

– Ты знаешь, очень на то похоже.

– Кстати, командир, а почему нам выдали только сами материалы, без выводов аналитических групп?

– Илья Юрьевич решил, что ты будешь более точен в выводах. А навязывать возможно неверные выкладки он счел вредным.

М-да, логично. Так, что у нас дальше? А дальше то же самое. С поправкой – вышло двое. Потом, в ходе медицинских экспериментов, был похерен карантинный режим. В итоге зачистку проводили, используя огнеметные танки и артиллерию, выжигая и ровняя с землей научный корпус. Нехило.

Заставляющий спотыкаться на «лишних» буквах дореволюционный шрифт. Ничего нового. Освященное посеребренное холодное оружие не очень помогло отчаянным рубакам, хотя тени от него погибали.

Заключительный материал – экспедиция монашеского спецназа. Фотокопии рукописей на церковнославянском читать вообще невозможно. Я так и выговорить не смогу, поэтому пользуюсь прилагаемыми листами в современном изложении.

Опять частично помогли артефакты. Кстати, особенность – не относящиеся к реликвиям православной церкви. Намоленные иконы заметного эффекта не оказали. Интересно, ходил ли Брюс в церковь? Думаю, да. В те времена к подобным вопросам относились щепетильно, могли анафеме подвергнуть, а то и на костер отправить.

При уборке келий, в которых погибли вышедшие из подземелья братья, подверглись одержимости монахи мужского монастыря. Опять помог только огонь.

Что же ты там такое скрываешь, Яша? Начинаю понимать генерал-полковника. Так только драконы берегли свое золото.

Кстати, а почему не использовались огнеметные системы в коридоре?

Перечитав материалы, понял – все дело в воздухе. Получается, коридор существует не пойми где, временами соединяясь с нашим миром лишь порталом-пологом, и поступление кислорода ограничено. По этой причине, кстати, монахи были вынуждены погасить большую часть факелов.