Обычно после этих вечерних переговоров бабушка садилась на лавочку, обнимала Сёму и начинала говорить:

— Ты знаешь, мир можно познать и не гоняясь на самолете по континентам. У нас была в роду бабка — шаманка, так она через свою печную трубу в доме, через дым от огня, через черные фигуры на закате, по теням от холмов и камням могла тебе рассказать все об этом мире.

— Когда я поеду домой? Уже скоро? — в тот вечер с тоской спросил Сёма.

— Когда в августе начнутся бури. Так ты и поймешь, что тебе надо домой.

И она копошилась коричневой большой рукой в Сёминых светлых волосах. Иногда проводила шершавыми пальцами по его глазам. Раскосые, они казались ей глазами ее сына.

— Бабушка, отпустишь меня с Саяной в Троицкое?

— Саяна — хорошая девушка… Что ты там забыл? Как доберешься? У нас нет лошади, нет велосипеда.

— Мы сами доберемся и вернемся к вечеру. Отпустишь? — Сёма потерся щекой о бабушкино плечо.

— Саяна — хорошая девушка, — повторила бабушка

Этот день еще не отцвел желтыми отблесками сумеречного солнца на занавесках, когда Сёма уже лег спать. Надо было отдохнуть перед завтрашней поездкой.

Ночью от Енисея пошел туман, шипя в застрявших остатках зноя между травами.

На рассвете в тумане залаял Шарик.

Громко, как жалейка над языческими полями, пропела калитка. И Саяна постучалась в окно.

Сонная, она вышла на дорогу, потерла глаза и подняла руку перед проезжающей мимо «Нивой». Машина медленно остановилась. На задних сиденьях спали две девушки с длинными волосами, багажник был забит грудой рюкзаков. А на боку машины красовалась коричневая надпись «ВеданЪ КолодЪ». Сёма посмотрел на Саяну.

— Может, на другой поедем?

Саяна молча показала на пустую дорогу и залезла на заднее сиденье.

За всю дорогу она всего один раз спросила водителя, куда они едут. Парень односложно ответил: «На фестиваль».

В Троицком их высадили у колонки с водой.

— О! Рисунки! — Сёма бросился к стеле.

— Древние рисунки? — усмехнулась Саяна, трогая камень с ушедшего в землю кургана. — Видишь, о столбы коровы рогами чешутся? Так и появляются древние рисунки! Шутка. Давай попьем священной воды? Из нее люди минералку делают.

— Это колонка.

— Какая разница?! Пей!

— Эта минеральная вода такая вкусная! — выдохнул Сёма, захлебнувшись в ледяной струе. Он неправильно направил воду на себя и облился.

— Она вкусная из-за резинового шланга. — Саяна, усмехнувшись, перешагнула ручей и сплюнула, вытирая мокрую щеку рукавом рубашки.

От Троицкого пришлось несколько километров идти пешком по холмам и грязной дороге. И вдруг перед ними растеклось непонятной формы искусственное море Красноярского водохранилища. Когда-то распаханные поля и заводи ГЭС окончательно завоевали Енисей, оттеснив дикую природу далеко на юг, к горам. Земля исчезала под огромными желтоватыми неподвижными разливами. Из воды в некоторых местах торчали лишь верхушки деревьев и каких-то столбов, остатки домов без крыш. На глади неестественно расползшегося Енисея Сёма увидел будто кем-то нанесенный странный узор из этих загадочных предметов, стел, уходящих в зеркальную воду. У края большой воды еще виднелись и могильные курганы предков, на которых, сбившись в кучу, застыли неподвижно птицы. Казалось, будто сама земля здесь медленно поднимается из воды к солнцу.

— Саяна… Как здесь красиво…

— Ты че? — Саяну передернуло. — Это же кладбище! Здесь же люди, воины лежат. Смотри, сколько их… Чаатас — это каменный лес войны. Есть легенда, что у древних богатырей была игра — они бросали друг в друга огромные камни. Камни, падая, втыкались в землю и до сих пор стоят здесь…

Сёма наклонился над землей, поднял несколько ржавых железок на сломанном кургане — ненужные находки последних копателей.

— А рядом с каждым воином клали кусочек золота?

Столкнувшись с ее узким взглядом, Сёма быстро добавил:

— Да я просто так спросил!

И пошел подальше от нее между камней, не подходя к воде. Саяна грустно сидела на разрытом кургане и хмурилась, думая о чем-то своем, теребя косички, сплетенные на спине.

— Ты чего? — наконец вспомнил о ней Сёма.

— Мне нужна ступа. Иначе мать опять рассердится… — рассматривая свой ноготь, сказала Саяна.

— Зачем тебе ступа?

— Для благополучия и плодовитости семьи… Даже не ступа, а ее пестик.

— Тебе нужен пестик?

— Пестик — это обкатанный водой камень длиной около метра. Где мне такой найти? А ступа — это женская сила.

— А пестик — это?.. — вдруг понял Сёма и засмеялся.

— Да ну тебя! Это серьезно! Они передаются в роду только старшим дочерям! А я третья… Мне для счастья и нужен этот пестик.

— Откуда ты берешь эти истории, Саяна?

— Скоро засаливать буду!

— Поехали домой.

И опять длинной нитью изгибалась дорога в степи, ползла без начала и конца.