– Что нам делать, учитель?
– опять спрашивает Петр, не смея больше принимать самостоятельных решений.

Иисус не говорит ни слова и, похоже, даже не слышит.

– Идите за мной, - вдруг властно говорит Иуда - Иисус, пойдем.

Рыбак с сомнением смотрит на него: вправе ли Иуда куда-то вести их, - но Иисус равнодушно и безучастно поднимается и следует за ним. Иуда ведет их в противоположную от Храма сторону к купальне Силоам. Петр уже полагает, что они сейчас выйдут из города через Стефановы ворота и вернутся в Вифанию, но Иуда поворачивает на запад и ведет их по улицам южных окраин. Впереди них движется какой-то водонос с пузатой амфорой на плече и кружкой, привязанной к его поясу. Это - продавец воды, а точнее подслащенного фруктами и медом шербета. На каком-то углу он сворачивает и исчезает из виду, но когда они достигают этого угла, Иуда ведет их туда же. И опять спина водоноса маячит перед ними, словно он их поводырь в этом лабиринте улочек и тупиков. Начинается подъем на Сион в Верхний город. Бедняцкие кварталы кончаются, сменяясь дворами зажиточных горожан. Три громадные башни дворца Ирода нависают над путниками. Удивительно, но торговец шербетом по-прежнему идет впереди них, неся свою амфору как факел, будто указывает им дорогу. Его глупая фигура начинает раздражать учеников. Нашел время торговать своей водицей! Наконец, он исчезает за очередным поворотом и теперь уже навсегда. Они попадают в аристократический квартал. Высокие каменные заборы вдоль широкой улицы, массивные ворота, за которыми угадываются жилища богачей.

Ученики переглядываются. Куда завел их Иуда? В таких домах должны жить члены Синедриона, иерусалимская знать. В этом квартале нет людских скоплений, гостиниц для простонародья, у ворот не сидят старики и не толкутся дети. Здесь царят достойная тишина и властный покой. Дома хранят гордое и высокомерное молчание. Этот квартал из всех учеников Иисуса знаком лишь Иоанну и Иакову, сыновьям Зеведея левита. Здесь они посещали с Назаретским судьей дом первосвященника Анны, вельможного старца с мягкими манерами. Наконец, Иуда сворачивает уверенно в какой-то тупик, и группа в молчании следует за ним. Он останавливается перед воротами, отделанными инкрустацией из орехового дерева и властно стучит в них.

– Чей это дом? - спрашивает Петр.

– Мой.

Ученики с недоумением смотрят на высокий забор, из-за которого выглядывает крыша дома с декоративными башенками на углах.

– Так ты богач? - произносит вслух Андрей то, что все остальные только подумали про себя.
– Имея такой дом, ты мог бы кормить нас и получше, - мрачно шутит рыбак.

– Ты не ради брюха пошел за Иисусом, - холодно отвечает Иуда.

– Конечно, нет, - бормочет Андрей. - С тобой и пошутить нельзя.

– Вот и не шути.

– Кто там? - раздается голос из-за ворот.

– Это я, Нахум.

Калитка в воротах открывается и оттуда выходит старик.

– Мой господин, - произносит он, хватается за Иуду трясущимися руками и хочет опуститься на колени.

Иуда ему не позволяет это сделать.

– Перестань, Нахум, я давно сказал тебе, что ты мне не слуга.

– Да, господин.

– Это мои друзья. У тебя все хорошо?

Старик радостно кивает.

– Как твоя жена? Я буду рад ее видеть.

– Она хворает. Но все хорошо, все хорошо.

Они входят во двор. Перед ними предстает некогда богатый, но теперь запущенный дом с садом, конюшней и служебными пристройками. Деревянная лестница, пристроенная к торцу дома, ведет на крышу, где имеется флигель. Оттуда по лестнице спускается молодая женщина с радостным лицом. Она стремительно подбегает к ним и бросается в ноги Иисусу. С неприятным чувством Иоанн узнает в ней магдальскую блудницу. После новости о богатстве Иуды это уже второе досадное открытие. Но у юноши нет сил думать сейчас об этом.

– Встань, Мария. Здравствуй, - Иисус дружески поднимает ее с колен.- Как тебе тут живется?

– Хорошо, учитель. Меня здесь приняли, как родную. Благодарю и вас, господин, - обращается она к Иуде.

Он ей кивает и уходит с Нахумом поздороваться с его старухой. По застывшему лицу Иисуса Мария понимает, что случилась какая-то неприятность. Не такой встречи она ждала. Мечты никогда не сбываются. Она знает, как ни загадывай будущее, она всегда оказывается иным. У спутников Иисуса тоже вид удрученный. Лишь Матфей ей улыбается.

– Хорошо выглядишь, Мария, - говорит он.
– Рад тебя видеть.

– Я тоже, Матфей.

Пока они разговаривают, Иисус и остальные проходят во двор и тяжело опускаются на ложе. В другое время они стали бы с любопытством разглядывать дом Иуды, подшучивать или сердиться, но не сейчас. Все хотят расслабиться и заново осмыслить события в Храме. Кое-кто из них вообще впервые увидел убийство и поразился тому, как легко это делается и обыденно. Нужно лишь сбросить какую-то щеколду с души, - и мясо человеческое перестанет отличаться от звериного. А какая разница?

– Потом поговорим, - шепчет Матфей Марии и хочет пройти.

– Что-то случилось?

– В Храме римляне убили многих, - на ходу объясняет он.

Она остается у ворот одна.

– Дочка, помоги,- зовет ее Нахум, и она с чувством разочарования направляется в дом.

Иуда отдает им распоряжения об обеде, постелях и прочее.

– Накройте стол в верхней комнате, - приказывает он.

– Господин, припасов маловато, - признается старик.
– Мы с Марией давно уже на рынке не были.