Она бросилась было бежать, но он схватил ее за обе руки, взывая:

— Будьте же благоразумны! Ему там не до вас! Успокойтесь! Лучше спуститесь, я сам схожу посмотрю, что да как. Дэн уже внизу.

— Нет, нет! Там еще моя мать, вдруг разбомбили и нашу улицу? — Она вырвалась. — Уведите Кэтлин, а я схожу и посмотрю. Я быстро!

Она подтолкнула Кэтлин к деду.

— Но, мама…

— Делай, что тебе говорят, и никуда не высовывайся.

Она помчалась по улице. За углом зарево было ярче, его перемежали алые сполохи, рвавшиеся в самое небо. В их свете виднелись дорога, грузовики, какие-то тени. В ушах стоял непрерывный грохот зениток. Потом раздалось еще два взрыва. Она преодолела уже половину пути, когда кто-то окликнул ее:

— Куда вы, миссис?

Она в отчаянии выдавила:

— На Ховард-стрит. Там моя мать и муж дежурит.

— Успокойтесь, миссис. Лучше отдышитесь. — Мужчина помедлил, прежде чем сказать: — Боюсь, это именно там, на дальнем конце. Они, видать, целились в завод. Сразу от четырех улиц осталось мокрое место, так я понял. Лучше ступайте назад, все равно вы туда не проберетесь.

— Но там мой… мой муж. Хетерингтон!

— Хетерингтон? Дэвид? Да, я знаю вашего Дэвида, миссис. Провожу-ка я вас домой.

Он ласково развернул ее в обратную сторону, но она вырвалась.

— Я схожу посмотрю, не задело ли его. Его пост вон там.

— Милая, вы не пройдете: там одни обломки и сплошной пожар, сами видите. — Он указал на огонь.

— Все равно я должна сама посмотреть. Пустите!

Он держал ее за плечи и хрипло убеждал:

— Там уже выкапывают оставшихся в живых и погибших. Рано или поздно вы все узнаете. Пост разбомблен, но это еще не значит, что пострадал ваш муж, мало ли, куда он мог отлучиться…

Видимо, мужчина не ожидал дальнейшего сопротивления, поэтому ей не стоило большого труда его отпихнуть. Сара помчалась вперед, как вихрь. В голове у нее билась единственная мысль: только бы Дэвид остался в живых! Только бы!..

Перед Дадли-стрит, вернее, перед местом, которое недавно носило это название, ее задержали. Пожарные яростно разматывали шланги, она не заметила одного, уже тянувшегося от пожарной машины куда-то в сторону, споткнулась о него и шлепнулась лицом вниз. Ее подняли, и один из пожарных произнес:

— Осторожнее, миссис. Тут вам не место, вам в обратную сторону. Уносите ноги!

Другой спросил:

— Вы здешняя?

Они поддерживали ее с обеих сторон, чтобы она не упала. Она еще не пришла в себя после падения, и ее ответ походил на пьяное бормотание:

— Дэ-вид… мой муж. Мне… нужен… Дэвид, мой… муж. Он до… доброволец пожарной охраны. Там, на посту.

Один из пожарных что-то ласково ответил ей, но его слова потонули в общем шуме и грохоте зенитных орудий. Мужчина постарше что-то крикнул в темноту. На его крик прибежала женщина.

— В чем дело?

— Отведите ее в штаб.

Он поднял безжизненную руку Сары. Помощница, не достававшая Саре до плеча, обняла ее за талию и повела прочь. Сара больше не сопротивлялась. Ее вели мимо тлеющих куч кирпича, горящих досок, разбросанных тел. На главной дороге она спокойно сказала своей провожатой:

— Я пойду домой. Это на улице Камелий.

Женщина поддерживала Сару, пока они не доковыляли до ее дома с выбитыми окнами.

В три часа дня Дэвида принесли домой. Джон и Дэн затащили его внутрь, уложили на кровать. С виду казалось, что он живой. На нем не было ни царапины, только кирпичная пыль на всем теле. Его нашли в кармане, образованном упавшими стропилами. Он погиб не от падения на него тяжести, не от ударной волны, даже не от пожара, а от шока. Слабое сердце, из-за которого его не взяли в армию, отказалось служить.

Оставшись наедине с погибшим, Сара опустилась рядом с ним на колени и ласково приподняла его длинную худую руку. Она была просто прохладная, но не ледяная, не мертвая. Сара решила, что Дэвид еще жив, что у него кома. Надо что-то делать! Если бы он был мертв, она бы плакала, но у нее не было слез. Она лишь стонала: «Дэвид, Дэвид!»

Только прижавшись лицом к его лицу, она осознала, что он умер, и поймала себя на странном, невозможном чувстве. Оно родилось где-то в темных глубинах души и нагло выкарабкалось на поверхность. Она знала, что оно охватывает ее, и крепко зажмурилась, чтобы не ослепнуть от зловещего света правды. Смерть Дэвида была для нее радостью и облегчением.

Нет, нет, нет!

Но от истины не спрячешься. Ее рассудок, выведенный из равновесия страшным откровением, быстро успокоился, испугав ее способностью к холодной логике. Теперь он никогда не будет из-за тебя несчастлив, сказал ей внутренний голос. Так больше все равно не могло продолжаться, и прошлая ночь была тому ярким доказательством. Между ним и Джоном начала разверзаться пропасть, причиной которой была ты. Он знал, как к тебе относится Джон; никогда ничего не говорил, но все знал. Одно осталось ему неведомым: твое отношение к Джону. Он умер, считая тебя безупречной, вот и радуйся.