– При чем здесь я? Меня это больше не интересует.

– При том, что человек, которого то интересует исчезновение сотрудницы, то резко нет, вызывает подозрение.

– Я совершила большую глупость, обратившись к вам. Что из этого вытекает? Вы собираетесь донести на меня или что?

– Какой ужас. Все, что вы мне доверили, – тайна из тайн. Проблема в том, что вы мне ничего не доверили. Не нужно быть детективом, пусть даже частным, чтобы понять, что главное вы скрываете, извините за прямоту. Даже если это главное является всего лишь вашей догадкой, предположением. Так не переживают за одну из рядовых сотрудниц, так не оберегают от любой информации директора, который был близко знаком с этой сотрудницей, и не меняют свои решения четкие люди вроде вас.

– Сережа, к чему это политпросвещение?

– К тому, что официальное следствие уже подключилось к расследованию этого убийства Князевой. Это связано с другим делом, очень серьезным. Не могу пока объяснить точнее. Это достаточно секретная информация. В тех же числах уволилась с работы и уехала куда-то отдыхать другая девушка, примерно такого же возраста, роста, как Вика. Проверка не дает никаких результатов. Получается, что та девушка не покидала Москвы. Но ее нет по месту жительства. У следствия возникло предположение, что она выехала по документам Виктории Князевой. У них есть общие знакомые.

Ольга провела рукой по лбу, на котором появилась испарина.

– Среди этих знакомых – Алексей?

– Об этом ничего не известно. Но не исключено.

– У вас есть фото той девушки?

– Сейчас найду. – Сергей подошел к включенному компьютеру. – Она не так любит выкладывать свои фото, как Виктория, но кое-что есть. Вот.

Ольга пристально рассматривала любительский снимок эффектной девушки в джинсах и белой рубашке, которая, надменно улыбаясь, смотрела большими темными глазами тревожно и горько. «Как «Неизвестная» Крамского», – подумала Ольга и растерянно оглянулась на Сергея.

– Ульяна Леонтьева. Я не знаю, кто это такая.

– Охотно верю. Оля, – Сергей сказал это совсем по-дружески, – я, разумеется, буду молчать, как партизан. Но если что-то есть… Что-то такое, о чем известно вам с Алексеем, следствие до этого доберется. А ведь нечто есть, не сойти мне с этого места. Я пришел сказать, что нельзя упускать момент. Будет поздно.

…Ольга вошла в кабинет Алексея и сказала ему, что есть серьезный разговор. Но не здесь. Нужно поехать домой. Они вышли, Алексей увидел во дворе Сергея и не удивился. Он гнал от себя эту мысль, но первое появление «юриста» у него в кабинете показалось ему неестественным. Он допускал мысль, что продолжение возможно. Значит ли это, что Ольга доверила кому-то их тайну? Скорее всего, да. Они приехали к Олиному дому, Сергей – за ними. Вошли молча в квартиру. Ольга сварила и поставила на стол три чашки крепчайшего кофе. Разговор получился на удивление коротким.

– Это очень плохо? – спросила у Сергея Ольга.

– Чуть-чуть хуже, чем я думал, – задумчиво ответил тот. – Где орудие убийства?..

Потом Алексей смотрел на фотографию Ульяны Леонтьевой.

– Я первый раз вижу эту девушку.

– Она не может быть той, что лежала у вас на террасе?

– Если надеть на нее костюм Виктории, наверное, их можно перепутать, учитывая, что лица нет… Просто эта – брюнетка.

– Ну, это самый ненадежный признак. Девушки меняют цвет волос под платье. Я не знаю, крашеные ли волосы у покойной. А вам известны какие-то особые приметы Виктории Князевой?

– Д-да… – Алексей нерешительно взглянул на Ольгу. Она до боли закусила губу и кивнула. – Я обратил внимание… У Вики деформированный второй палец на левой ноге. Она рассказала, что сломала его еще подростком, когда играла в футбол. Сросся неправильно. Из-за этого у нее были проблемы с обувью: приходилось покупать на размер больше, стельку подкладывать в правую туфлю.

– Вы готовы завтра поехать на опознание?

– Да.

– Тогда Князева пока не тревожим. Возможно, это не его дочь.

Петр Князев вошел в квартиру и поначалу даже испугался. В прихожей и далее рядами стояли чемоданы, ящики, сумки… Зазвенел возбужденный голос Веры, и стало ясно, что она переезжает на новое место жительства. Она дала согласие на развод, поторговалась при дележе имущества и расчете ежемесячной субсидии, милостиво одобрила квартиру, которую он присмотрел для Виктории. Дочке теперь и здесь будет удобно… Пока она не вышла замуж.

Вера объясняла рабочим, что нужно выносить в первую очередь. Где находятся бьющиеся вещи, где – нет. Была красной и потной. На бывшего мужа взглянула мельком, без всякой симпатии. По комнатам лениво шатался ее братец, ковыряя зубочисткой в зубах. Он прошел мимо Петра, даже не подумав поздороваться для приличия. Петру стало любопытно. Ясно, что она вывозит вещи вовсе не по списку, который они составляли: «твое-мое». Хватает все, что может унести. Мебель частично тоже разобрана и упакована.

– Тебе понадобится колонна грузовиков, не иначе, – сказал он ей в ухо, поскольку было ощущение, что она его вообще не воспринимает: не слышит, не видит.

– Разберемся, – буркнула она. – Не за один раз перевезем. Ваня договорился.

Петр посмотрел на ее брата Ивана, который ответил ему наглым тяжелым взглядом. Он его и не разглядел толком раньше. Он редко у них бывал. Сейчас удивился: надо же – прямо крутой новый москвич. Сытая физиономия, дорогая кожаная куртка, белоснежная рубашка под ней, запах дорогого парфюма. Все вместе свидетельствует об определенном статусе – обслуга какого-то бугра: чиновника, политика, авторитетного бандита.