Брайан с Элен развернулись и направились назад в деревню.

Густой черный дым затмевал восход, поднимался столбом над мерзкой лабораторией Франкенштейна.

Стояло свежее осеннее утро. «Бодминский скороход» совершал еженедельный рейс от Босбрадо до Самелфорца и оттуда через пустоши к Бодмину. Карета была полна. Шесть пассажиров первого класса разместились внутри, а еще пятеро, кому по карману оказался только второй класс, сидели наверху вместе с кучером.

Возница, завернувшийся в плащ в утренней прохладе, то и дело пощелкивал кнутом, подгоняя бежавших ровной рысцой лошадок. Дорога шла через пустоши, далеко в стороне живописно поднимались над горизонтом Бурый Вилли и Грубый Тор, притворявшиеся скалистыми горами при своих тринадцати сотнях футов.

Осенние болота и пустоши были прекрасны. Бахрома листвы на деревьях окрасилась желтым, коричневым и багровым, цветы шиповника уже опали. Несколько кустов ежевики с поздними ягодами, цеплявшиеся за каменистые откосы, добавляли красок яркой картине. Над буро-зелеными пустошами болот, разбитыми грубыми выходами гранита, резко выделялись листья и кусты. Здесь и там блестела сетка ручьев, наполнившихся по осени и бодро журчавших и бурливших на пути к большим руслам. В покачивавшейся на ухабах карете мисс Элен Треваскис и доктор Брайан Шоу радостно улыбались друг другу. Они не замечали неодобрительных взглядов других пассажиров: толстого адвоката, направлявшегося на осеннюю сессию в Бодмине, пожилого пастора с чопорной остроносой женой и сельского сквайра в охотничьих сапогах, упорно отравлявшего атмосферу своей трубкой.

Брайан наклонился к девушке и взял ее за руку.

— Ты уверена в своем решении? — спросил он с беспокойством.

Элен накрыла его ладонь своей и улыбнулась вместо ответа. Улыбка сказала ему все, что он хотел знать, и счастливый молодой врач с облегчением откинулся назад.

— Теперь все будет хорошо, Элен, поверь мне. К концу недели мы доберемся до Лондона, и меня наверняка примут на работу в госпиталь. Мы сможем пожениться и…

Элен радостно кивала.

— Все будет хорошо.

— Но что… — она запнулась, — с ним? С бароном? Почему не нашли тела?

— Я бы не стал об этом тревожиться, Элен, — уверенно ответил Брайан. — Барон мертв. Я сам видел, как он шагнул в бездну. От устья пещеры до прибрежных скал четыреста футов. То, что осталось от тела, смыло волнами. Вспомни, как долго мы искали тела баронессы и бедного Гуго.

Элен задумчиво кивнула:

— После твоего рассказа я очень жалею баронессу и Гуго. Подумай, сколько мучений они пережили. Как мог барон быть настолько бесчеловечен?

Брайан покачал головой:

— Он, конечно, был сумасшедшим. Если человек воображает себя Богом, он перестает быть человеком. Но теперь все кончилось. Мы больше никогда не услышим о Франкенштейне.

Элен сжала его руку:

— Да, и у нас так много впереди.

Пятеро пассажиров на крыше кареты устроились с меньшим комфортом, нежели их попутчики внизу. Их подбрасывало в ритм движению, и они цеплялись за что попало, чтобы не вывалиться на дорогу.

Почти все ворчали, по обыкновению деревенских жителей, на холодный осенний ветер, румянивший им щеки и резавший глаза.

Временами из-за прозрачных белых облаков проглядывало негреющее солнце.

Только один из пассажиров второго класса держался особняком, молча сидя рядом с кучером, давно оставившим попытки разговорить соседа. Про себя кучер счел его гробовщиком или могильщиком. Мужчина был с ног до головы одет в черное, шляпа и намотанный на шею шарф почти скрывали мертвенно-бледное лицо.

Он сидел, уставившись в дорожную даль и крепко сжав тонкие губы.

Лишь изредка они изгибались в пародии на улыбку, когда в мозгу его рождались замыслы мести тем, кто погубил труд его жизни, его лучшее творение. А он уже обдумывал создание нового существа — существа, которое станет идеальным человеком.

Сын офицера армии Сазерленда и внук эксцентричного ученого (несомненно, первого человека, который стал держать пчел в Центральном Лондоне, а также изобретателя люминесцентной краски), Грэм Мастертон родился в Эдинбурге.

Поработав журналистом, он стал редактором журналов «Mayfair» и «Penthouse», а затем выпустил свою первую книгу «Твои эротические фантазии» («Your Erotic Fantasies»). Следом вышли и другие практические пособия по сексу, включая бестселлер «Как свести мужчину с ума в постели» («How to Drive Your Man Wild in Bed»).

Дебютом Мастертона в жанре ужасов стал опубликованный в 1975 году роман «Маниту» («The Manitow») (в 1978 году на его основе был снят фильм). С тех пор Мастертон написал более тридцати произведений в этом жанре, самые известные из них «Похороны» («Burial»), «Неспящий» («The Sleepless»), «Плоть и кровь» («Flesh & Blood») и «Дух» («Spirit»). Первый сборник рассказов автора, «Две недели страха» («Fortnight of Fear»), появился в 1994 году. Мастертон очень популярен в Восточной Европе, все его романы в жанре хоррор опубликованы в России.