Шрифт:
— Копыловы, карлики — оба родились в начале века, закончили земной путь — 8 сентября 1967;
— Пурков — второй убийца родителей Свята, был погребен 8 сентября 1967. Его Настя тоже узнала, увидев фото. Он был вместе с Человеком-месяцем на берегу реки.
— Лучкова Тамара Федоровна — женщина с коляской — с сорокового года рождения, дата смерти, опять же — 8 сентября 1967 года.
Лишь некий Грановский умер в девяностых, но тоже был причастен к остальным, поскольку он приходил в школу. Карликов объединяла с этими людьми только дата смерти. 8 сентября 1967 года больше не умер никто.
Дальше искать было бессмысленно. Четверо, которых они опознали, лежали тут. И ни следа его родителей. Даже среди заброшенных, заросших могил весны шестьдесят третьего — ни одной парной могилы, ничего похожего.
Темнело. Настя хотела продолжить поиски, уверенная, что и могилу дяди Бобы они найдут.
— Нет, — сказал Свят. — Дядю Бобу мы только что видели. И, в отличие от Человека-месяца, он теперь старый.
— Только одного не могу понять, — сказала Настя. — Почему человек-месяц так и остался прежним?
Святу пришла в голову элементарная мысль, настолько естественная, что он даже усмехнулся.
Ведь дядя Боба, тоже причастный к этим событиям, самым естественным образом состарился…
— Тот, киевский, вовсе не был Человеком-месяцем.
— Как не был? Мы же оба видели и узнали его.
— Узнали — что? Профиль, выдающийся подбородок, нависающий лоб. Этот человек просто похож на того, который сейчас уже на самом деле умер. Этот парень…
— Родной сын человека-месяца!
— Именно! — с горячностью воскликнул Свят, радуясь, что Настя, как всегда, подхватила его мысль. — Это, как сейчас говорят, семейный бизнес. Сын продолжает дело отца. Знать бы еще, в чем суть этого самого дела…
— То есть, никакой мистики нет?
— Здесь — точно нет. Трое умерли или, скорее, погибли в определенный день. Мы их опознали. Один, погибший вместе с ними — Человек-месяц — оставил вместо себя сына, который сейчас без сознания в Киеве. Плюс Грановский и двое карликов.
— Вот что, — сказала Настя. — Давай-ка посетим адресный стол.
— Найдем этого сынка по фамилии? А имя…
— Скажем, что знаем только отчество! Петрович. Библиотека уже, пожалуй, тоже закрыта…
— Ты хочешь просмотреть старые газеты? И я об этом подумал. Но у меня есть другое решение. Пойдем-ка сразу в редакцию. Они обычно работают допоздна.
— А нас туда пустят?
— Я, между прочим, журналист, если ты забыла. У меня удостоверение столичной прессы.
Сын в деле отца
Редакция местной газеты состояла из двух комнат в здании администрации поселка. Пожилой человек, сидевший за столом, оказался главным редактором.
Удостоверение Свята он держал в руке бережно, словно тающую шоколадку. Там ничего не было сказано о том, что журналист этот пишет исключительно на строительную тематику: журналист и все. Свят выложил легенду, которую обдумал по пути: сам он родом их этих мест, готовит цикл очерков о крае. Наряду с трудовыми буднями шахтерского поселка, ему, для того, чтобы оживить гербарий, расцветить ткань и так далее неплохо бы иметь под рукой эффектные факты, драматические истории, криминал, опять же, что модно в наши дни…
При слове «криминал» редактор оживился, блеснул зрачком. Шестидесятые годы? О, да, там тоже был криминал, и еще какой! Только мало что вам скажут подшивки старых газет, так как в те времена не любили писать об этом, щадили психику людей. Впрочем…
Он снял трубку и на память настучал номер.
— Вам повезло. Бывший прокурор района — мой друг. Он тоже наш земляк и на пенсии вернулся в поселок. Десять минут ходьбы… Петр Сергеич? — проговорил он уже в трубку. — Тут по твою душу…
Уже через четверть часа Свят и Настя пили чай на уютной кухне, а перед ними, сложив ладони накрест, сидел очень старый, но ясно сияющий глазами человек — пенсионер, бывший прокурор района.
— Криминал, говорите? Ретро-криминал… Это сколько угодно! Если бы в мои годы был такой интерес прессы к уголовникам, то я бы свою жизнь по-другому прожил. А то корпели втихаря, ловили всю эту мразь тайно… А могли бы, как сейчас, на голубом экране красоваться.
— В шестидесятые годы в нашем поселке действовала банда, которая убивала людей… — начал Свят, но прокурор перебил его:
— Как же! Помню, конечно. Это один из самых значительных висяков на моей памяти. До сих пор вот здесь висит, — и он стукнул себя в грудь маленьким сухим кулачком.
— Пресса об этом еще не писала…
— Так точно. Старое, забытое дело. Значит, решились взяться, молодые люди? — он посмотрел на Свята, на Настю… Особенно долго и пристально — на нее. — Значит так. В начале шестидесятых в поселке орудовала банда, похищавшая людей. Причем, исчезновения целых семей были зафиксированы не только здесь, в Первомайском, но и в окрестных городах и селах. Даже в областном центре. Пятеро задержанных отказывались давать показания. Один из членов банды скрылся. Так и не был найден.