— Хегельг, я задыхаюсь! Помоги!

— Конечно, задыхаешься. Воздух в пузыре на исходе. Поэтому слушай и не перебивай, Паулина. Погрузись в силу, не зови её, а сама окунись. Она заполнит тебя полностью, и ты сможешь находиться в любом физическом воплощении своей энергии.

— Нет, не может быть. Ты предлагаешь самоубийство! Без воздуха все умирают. Это физика с химией, Хегельг, а ты просишь поверить, что можно обойти научные законы? Я не смогу дышать в воде, хоть сто раз погружусь в потоки силы! Люди дышат кислородом, а не энергией.

— Сможешь, я же могу. Ты не человек, девочка! Погрузись в свою силу, а потом разбей стекло, — настаивал Хегельг.

— Нет, тогда я захлебнусь!

— Захлебнёшься, если будешь спорить! — заорал учитель. — Умрёшь, а следом и твой Проклятый. Делай, что приказано!

Плакать, умолять или кричать бессмысленно. Маг спокойно посмотрит, как я буду умирать от удушья. Он бьёт по самому больному! Знает, что я из кожи вон вывернусь, чтобы спасти Проклятого, да и самой жить охота. С другой стороны, он-то дышать в воде может, значит, и мне под силу, теоретически. Чудо, что Хегельг вообще снизошёл до каких-то объяснений. Уже прорыв в наших "тёплых" отношениях.

— В книге описывались совсем другие методы инициации, — смирившись с испытанием, прохрипела я.

— К тебе нужен особый подход. Ёжик — птица гордая, пока не пнёшь — не полетит. Нет у нас времени годами погружаться вглубь шаг за шагом. Или сдашь экзамен экстерном или вылетишь к чёртовой бабушке в бездну.

Вместо ответа я закрыла глаза и постаралась загнать подальше страх и раздражение. Как обманчиво может быть обычное восприятие. В маленьком сосуде тела помещалась бесконечность и сейчас она заставляла сомневаться кто из нас внутри и что реально. Сразу же удалось увидеть озеро магического источника в себе. Спокойная и гладкая поверхность иллюзорно застыла. Нити силы двигались медленно, они уходили в далёкую глубину. Мой взгляд воспринимал их как потоки воды, хотя я знала, это далеко не так. Признаюсь, что малодушно помедлила у самой кромки, опасаясь поверить в собственную догадку. Но, слоило коснуться поверхности, и сомнения вылетели из головы, потому что я почувствовала себя дома. Потоки бережно и нежно окутали меня, сменяя друг друга. Они стремились прикоснуться к хозяйке и вздрагивали от ощущения взаимной радости.

Погружение длилось до тех пор, пока поверхность не сомкнулась надо мной. Теперь неважно и размыто, кто чьим сосудом является, потому что мы оказались друг в друге. Вот она, бездонная энергия, полностью открытая мне, жаждущая познать Отверженную душу. И нет сейчас желания сильнее, чем это. "Отбрось сомнения, просто доверься, позволь себе узнать", — это не голос, даже не мысль, а ощущение немой мольбы невероятной сути вокруг меня.

Словно хрупкий цветок на ветру, я раскрывалась на встречу, и недоверие облетало сорванными лепестками. Их уносило прочь, оставалась лишь обнажённая душа, которая осознано делала последний шаг. Каждая нить насыщалась мной, становилась частичкой души. Я растворялась в потоках, но не теряла себя. Потоки расползались в физический мир, срастались с телом. Нет больше бездонного озера внутри, я сама стала озером. Слова "мы" для души, тела и магической сути больше не существовало. Новое "Я" родилось в этом слиянии. Границы физического мира становились условными и расплывчатыми. Теперь я не сосуд, не носитель силы, потому что сила — это я.

Глаза открылись, и мир предстал для меня по-новому. Вокруг всё те же бесконечные потоки, что и внутри. Я прикоснулась к одному из них и ощутила себя такой же нитью, нет, скорее сложным узором, но по сути мы оказались похожими. Зрение балансировало между энергетическим, тонким миром и физическим, реальным.

— Иди ко мне, — раздался громкий голос Хегельга.

И я просто раздвинула, когда-то казавшуюся твёрдой, поверхность стеклянного пузыря. Хегельг протянул руку, и это была не только плоть, а сложнейшее переплетение сверкающих, словно иней на солнце, нитей. За ними сиял источник учителя, холодный, колючий, но теперь видимый для меня.

Эйфория переполняла душу от бесконечности силы вокруг. Я дышала ей, вбирала в себя, впитывала каждой клеточкой. Она танцевала для меня, послушная желаниям, принимала любые формы. Прозрачные цветы, распускающиеся на моих ладонях, бабочки с трепещущими крыльями, маленькие птички с длинными хвостами…Я кружилась в водовороте прекрасных воплощений моих фантазий и смеялась, раскинув руки. Волосы расползались ярким ореолом и в них играли шустрые рыбки. Сверкнул перламутр, и под ногами раскрылась огромная раковина.

— Смотри, учитель, я богиня! — весело пела ученица, забавляясь с порхающими бабочками.

— Ты девчонка, которая впервые прикоснулась к бесконечному тонкому миру, — хмыкнул мужчина.

— Эх, Хегельг, нет в тебе романтики. Согласись, что я прекрасна сейчас, великолепна, божественна! — кричала ученица сквозь метель из голубых лепестков.

В голове шумело, как от крепкого вина, неожиданно рождались дерзкие мысли. Я приблизилась к Хегельгу, любуясь его сутью, ранее недоступной для меня. Ощетинившийся кристалл изо льда, сверкающий серебром, он действительно жил и дышал непредставимой мощью. Кончики пальцев раздвинули сложное плетение нитей и слегка коснулись острых игл источника. Мне позволили сделать это!

— Холодный, как лютый мороз, ты сломаешь, раздавишь любого. Рядом сможет задержаться только самый гибкий, который примет любую форму в твоих руках, но останется собой. Как…как…

— Как вода, принимающая форму сосуда, но от этого она останется всё той же водой.

— Я самое удачное твоё приобретение, признай это, Хегельг.

— Самомнение моей ученицы сравнимо только с её наивностью, — высокомерно бросил учитель, но не уколол, не пресёк бесцеремонное вторжение в святая святых, в магический источник.