— Вы уже выпущены в жизнь? — спросил я.

— Да. И, кажется, буду работать в авиации.

— Отлично!

— Не знаю… Трудно выбирать. Чересчур много интересного вокруг.

— Интересно в жизни только одно, — безапелляционно заявил я, интересно изобретать. Вот где необъятный простор!

Я указал на павильон «Металл и электричество», затем со свойственной мне скромностью произнес:

— Приглашаю вас на выставку следующего года, в зал с экспонатами Бережкова. Это будут потрясающие вещи!

— Еще бы! — отозвалась Валя. — Вы же ученик Жуковского.

Карие глаза глядели совсем не строго. Давно никто не верил Бережкову. А она верила!

Говорят, гениальные замыслы являются сразу, вмиг. Меня осенило: вот на ком я должен жениться! Я буду не я, если не женюсь… Разумеется, я не спешил высказать вслух эти мысли. Я шагал рядом со своей будущей женой и слушал, как она, снова сетуя, что в жизни слишком много интересного, рассказывает о себе. Ликбез, кружок юннатов, МОПР, борьба с пережитками скаутизма… Представьте, разговор, не имеющий отношения к проблемам техники, увлек меня так, что я чуть не растянулся, налетев на автомобильный двигатель, выставленный для обозрения. Безумно хотелось взять свою спутницу под руку, но мне уже приходилось убеждаться, что у нынешней молодежи это не принято. Мы идем дальше и дальше. Рядом со мной вышагивают худенькие, загорелые ноги в носочках и матерчатых, видимо, самодельных туфельках.

Вскоре я убедился в том, как изменчива моя Валентина. Мы зашли в павильон лесоводства. Павильон, не скрою, роскошный. Надписи у входа: «Сила страны», «Лес — наша мощь и богатство». Валя тянет меня от стенда к стенду. Оживилась, рассказывает, как провела лето в деревне. Там, в сельскохозяйственной коммуне «Смычка», трудились многие детдомовцы.

— Вот как… — говорю я. — Отсюда и ваш прелестный загар, и выцветшие прядки…

В ответ строгий взгляд и неожиданное заявление:

— Пожалуй, стану лесником.

— Кем?

— Лесником. Лесничим.

Нет… Надо скорее увести ее из этого павильона. Не могу же я в течение всей своей жизни заниматься изобретениями в дремучем лесу!

Перед выходом я намеренно задержался.

Подвел свою даму к искусно оформленной стене. Над стендами знакомая рука изобразила гроздья рябины, ветки клена и бересклета. Эти осенние листья напоминают прощальный букет Ладошникова.

Валя смотрит с восхищением.

— Если б я хорошо рисовала!.. Стала бы художницей…

И я объявляю:

— Это творение моей сестры!

Получилось эффектно. Но лучше поспешить отсюда. Кто знает, не вынырнет ли откуда-нибудь моя Машенька, не скажет ли: «Наконец-то выбрался, посетил жалкое место моей службы».

Уважение Валентины все увеличивалось. Она выяснила, что я был ранен под Кронштадтом (спросила, что с моей ногой), узнала, что руки мои огрубели на восстановлении фабрики «Шерсть-сукно». Если так пойдет, сегодня же сделаю ей предложение!

Смеркалось. Я решил создать соответствующее настроение и зашагал обратно, к павильону «Металл и электричество». Казалось, небо светится над ним! Дело в том, что внутри шестигранника находился двор, в центре которого бил фонтан, приводившийся в действие большим центробежным насосом. Сейчас фонтан сверкал тысячей разноцветных огней. Так же блестели глаза моей будущей жены.

Я взял ее под руку и ждал, не скажет ли она что-нибудь насчет буржуазных замашек. Но она не сказала. Я не стал предлагать ей обменяться кольцами, но подошел с ней к одному из киосков и предложил взять оттуда что-нибудь на память о нынешней встрече.

В киоске, между прочим, продавались некоторые велосипедные части и, главное, прелестные гаечки. Блестящие, никелированные. Шестигранная гайка в точности повторяла форму павильона «Металл и электричество». Я купил две и одну опустил в карман клетчатого костюма Вали.

— Храните ее всю жизнь, — шепнул я.

На оставшуюся мелочь я купил своей нареченной пирожок. Я стоял и блаженно думал о том, что в ближайшее время смогу ее угостить дюжиной пирожков.

— Валечка, скорей принимайтесь учиться, будем вместе работать. Удивим весь мир своими выдумками…

Валя стояла с набитым ртом. Я говорил:

— Перед нами необыкновенные перспективы… Всего несколько дней, и я стану богачом…

Валечка чуть не подавилась.

— Почему богачом?

Тут бы мне и обуздать свое красноречие, но не всем дано свойство останавливаться на полном разбеге.

В ход пошла и грядущая фирма «Вольный конструктор», и «Контора выдумок». Были развиты и некоторые мысли о службе, стесняющей свободу творчества.

— Где же вы заработали такие большие деньги? — прошептала Валя.

— На фабрике.

— Почему?

— Сумел.

И рассказал про подряд. Даже похвастал, что только Бережков может так чертовски ловко подзаработать.

Загорелое лицо стало белым, поразительно бледным. Мне в руку был вложен остаток пирожка. Я увидел затылок, прямую спину, строгий силуэт своей будущей жены. Она уходила от меня, уходила, казалось, навсегда!