Почему поехали с ним именно они, Савва точно не мог сказать. Валерка просился очень давно. И хотя у него каждый день был транспорт, он хотел, видимо, отдохнуть по полной программе — с чувством, с толком, с расстановкой. Сашка Бобух всегда был на подхвате у Мильтейна. Не имея серьёзной работы, он помогал то завхозу, то командиру отряда в решении, как он их называл, «оперативных вопросов»: найти дополнительную шабашку, отыскать нужные стройматериалы и даже продукты. В общем, человек для отряда полезный.

Приятели подготовились к поездке основательно. Валерка держал на коленях трёхлитровую банку пива. Из пакета торчали хвосты солёной астраханской воблы, какие-то пачки, банки консервов, свежие помидоры и огурцы, редкие для этих мест овощи. Сашка Бобух ехал налегке. Но он всё время загадочно улыбался и, когда машина проехала пару километров от посёлка, попросил свернуть налево к небольшой балке.

— Чего ты там забыл? Там кроме грязи и глины ничего нет, — попытался возразить Савва.

— Ты сверни, а там видно будет, — таинственно ответил Сашка.

Машина съехала к балке, которая протянулась от озера почти к самому посёлку. И тут Савва заметил, что по глинистому дну балки медленно, переваливаясь с ноги на ногу, тянется большая колонна гусей. Птицы заполонили всё пространство узкого оврага. Они, видимо, возвращались после выпаса в приозёрной впадине. Первым важно шествовал огромный гусак, задавая ритм движения всей стае. Серо-белая волна растянулась больше чем на сто метров.

— Сколько же их тут?! — удивился Савва.

— Да кто их считал? — засмеялся Сашка.

— Вот это мясо! — мечтательно произнес Валерка.

— Точно, лучшего, чем это, не бывает, — деловито ответил Сашка, вытаскивая из-под ног мешок. — Ребята, вы подождите меня, я мигом.

Сунув мешок под мышку, Сашка выскочил из машины и бегом кинулся к стае гусей. Те не обратили на бегущего человека никакого внимания и всё так же мерно продолжали шагать в сторону посёлка за своим вожаком.

— Чего это он? — не понял Савва.

— Да чёрт их знает, этих хохлов. Они непредсказуемы, — внимательно следя за убегающим Сашкой, ответил Мильтейн.

— Гуся, что ли, поймать хочет? — не то спросил, не то обозначил ситуацию Савва.

— Это непросто. Гусиная стая даже взрослого человека может до смерти защипать…

— Ну, такой бугай, как Сашка, им не по зубам!

— Не скажи. Ты, Савва, не видел, как они себя в стае ведут, а мне два раза приходилось от них убегать в детстве. Не приведи Бог.

— Да ладно тебе сказки рассказывать, — не поверил Савва.

— Да точно тебе говорю!

В это время Сашка Бобух остановился, вытащил из мешка монтировку и, прицелившись, словно играл в городки, швырнул металлическую палку в стаю. Послышался короткий гусиный вскрик, а потом над стаей установилась прежняя тишина. Гуси, словно не замечая размахнувшего рукой человека, продолжали своё неторопливое шествие. Правда, теперь они аккуратно обходили то место, куда упала монтировка.

— Да он что, сдурел, что ли? Нам за этих птиц аборигены головы оторвут! — возмутился Савва.

— Во даёт! Ну, хохол! Обыграл меня! Не зря говорят: где хохол побывал — еврею делать нечего! — не унимался Валерка. — Как он ловко гусей положил! Вот подлец, и где научился? Савва, да не гони ты волну, эти гуси-лебеди не казахов, а немцев. Их тут под Имантау целый посёлок. Каждая семья держит по сотне-две гусей. Этим и живут. Мясо, перья, пух — всё в ход идёт. Подумаешь, пару-тройку гусей потеряют. Они нам больший урон нанесли, так что с них не убудет.

— Да ты что, Валерка, чокнулся? Какой урон? Они же наши, обрусевшие немцы. Мне рассказывали, что их с Поволжья в сорок первом выселили. Но ничего плохого они нам не сделали. Говорят, что им сейчас разрешили снова вернуться на Волгу, но многие не хотят, привыкли. Немцы народ практичный, везде приспосабливаются. И что характерно, всегда хорошо живут. Я проезжал их посёлок, так там дома-мазанки, как на Украине: все беленькие, даже сады небольшие разведены. Чисто и уютно!

— Наивный ты, Савва. А я вот немцам не верю. Ты посмотри хорошенько и наверняка найдёшь в этих уютных домиках на дне сундуков «Майн Кампф», — зло ответил Валерка.

— А я-то думал, что вы, евреи, добрые. Откуда у тебя столько злости к немцам, что они тебе лично плохого сделали? Вот у меня на фронте два дяди погибли, батьку контузило, ещё двое родственников калеками с войны вернулись. А твои-то хоть воевали?

— Не воевали, точно! Но не в этом дело. А в том, что немцы уничтожили миллионов шесть евреев. Это что, можно забыть? И дальше делать вид, будто ничего не произошло?

Савва не стал ничего отвечать. После долгой паузы Валерка понемногу успокоился.