– Письмом тут не поможешь, - вздохнул Маркел.
– Нужно чтобы кто-то из нас переговорил с Иринархом и Арминией. Желательно по отдельности.

– Я поговорю, - поднялся со своего кресла Селифан.
– Я поговорю с ними.

– Так-так. Совет разобрался с соглядатаями во Дворце. Они обнаружили наше заклинание принуждения.

– Не Совет. Творцы. Совет ни на что неспособен. Кроме того, больше половины Советников все еще у нас под контролем.

– Кто именно сумел распутать нашу паутину?

– Маркел.

– Какой умненький мальчик.
– Арминия широко улыбнулась.
– Жаль, что он не с нами. А ведь лет двадцать назад я намекала ему о зреющем заговоре и предлагала войти в него. Он предпочел не понять моих слов. А жаль. С его помощью у нас было бы вдвое меньше проблем.

В безымянном замке безымянного мира в пыльной комнатушке сидели на кривоногих стульях Арминия и Иринарх. В узких коридорах сновали слуги. Волшебники и Озеленители корпели в полутемных лабораториях. Беззвучно грохотал ураган эфира, пронизывая просторы этого мирка.

– Рано. Они добрались до истины слишком рано. У нас еще не все готово.

– Значит, придется поторапливаться. Иначе все наши планы пойдут прахом.

– Что ты все время улыбаешься? У нас совершенно нет повода для веселья. Восстать против воли Совета - это тебе не шуточки.

– Я просто представила лицо Вассиана, когда он услышал о нашем принуждении. Будь бедняга простым смертным, его мгновенно хватил бы удар.

– Будь любой из нас смертным - все мы уже давно превратились бы в горстку праха, - буркнул Иринарх.
– Ты лучше подумай, что делать дальше.

– Действовать согласно плану, что же еще... Только теперь придется поторапливаться. Счет времени пошел на считанные часы. Как там наши марионетки из Совета?

– Ниточки связи обрываются одна за другой.
– Иринарх, сдернув пыльную тряпку с неведомого механизма, представляющего собой невероятное переплетение золотой проволоки, усыпанной бесчисленным множеством маленьких кристалликов, осторожно коснулся хаотичного переплетения тончайших нитей.
– Они исцеляют Советников, освобождая их из-под влияния нашего заклятия. До гвардейцев и слуг пока еще не добрались.

– Сколько у нас сейчас подчиненных во Дворце?

– Девятнадцать тысяч восемьсот сорок шесть... подожди, уже сорок пять. К сожалению, большинство из них не представляют ни малейшего интереса. Горничные, лакеи, привратники. Несколько гвардейцев. Среди Советников у нас осталось всего четыреста девяносто два... нет, уже четыреста девяносто один человек.

– Как они так быстро выкорчевывают наши заклинания?

– Наверное, подключили к этому делу всех мало-мальски способных чародеев Академии Творцов. Торопятся.

– Проклятье... Нужно их отвлечь. Срочно. Пока мы еще можем как-то повлиять на события, надо сделать следующий шаг.

– И что ты предлагаешь?

– А что если...

Несколько долгих минут в комнате царила мертвая тишина. Потом Иринарх с деревянным лицом негромко откашлялся.

– Мне это не нравится. Слишком много ненужных жертв.

– Другого выхода я не вижу. Нужно действовать. И действовать решительно, если мы хотим добиться своей цели. Совет должен быть распущен. Навсегда. Он уже отжил свое. Если дипломатия не возымела успеха, то мы просто вынуждены пустить в дело более жесткие методы. И мы к этому готовы.

Сообщение Селифана настигло Маркела, когда тот, вырвав из тела старого графа Дирналиса незримую паутину заклятия принуждения, приводил его нервную систему в нормальное состояние. Неподвижно лежавший на ковре граф невидящим взором таращился в потолок. Внезапно освобожденный от безжалостной силы принуждения мозг старого Советника все еще не мог прийти в себя.

– Маркел... Маркел... Беда.
– Приглушенный голос Селифана едва слышным эхом преодолел межмировое пространство, несясь на крыльях эфира.
– Вызови Вассиана... Беда... Срочно нужно что-то делать...

Через четверть часа немного запыхавшийся Селифан уже стоял в небольшой комнате перед устало опирающимся на посох Вассианом и мрачно прислонившимся к стене Маркелом.

– Что еще свалилось на нашу голову?

– Еще одна проблема... Отряды Арминии покидают Краскир. Варвары вновь зашевелились. Я был у генерала Чиспала, командующего гвардией на Краскире и повелел ему немедленно возвращаться на прежние позиции, но он отказался подчиниться. Отказался подчиниться Творцу! Впрочем, это неудивительно, он, несомненно, под принуждением.