Наряд пограничников, который вел сержант Михаил Чаковский, миновал очередной

подъем, и с небольшой возвышенности смог обозревать всю стоящую на границе с

Маньчжурией станцию, все несколько десятков зданий и вокзал. Составлявшие, в

сущности, весь поселок строения располагались по левую, в направлении границы,

сторону железнодорожной линии, на склоне холма, переходящего в невысокие горы. С

правой стороны железной дороги стояло всего два сооружения - недавно отстроенная

электростанция и водокачка, с торчащей у путей вышкой для заправки паровозов. За ними

на многие километры вдоль границы тянулась забайкальская степь. Вдали, примерно в

километре от станции на восток, возвышалась пограничная арка, у нее, с левой стороны,

виднелась высокая дозорная вышка постовых пограничников, к которой сейчас и шел

установленным командованием маршрутом дозор, изредка поглядывая в сторону границы,

из-за которой на советскую землю враждебно тянули загребущие лапы японские самураи.

До вышки оставалось совсем немного, наряд уже миновал казарму железнодорожных

рабочих и проходил мимо гарнизонной бани, когда идущий с проводником пес, немецкая

овчарка Дунай, обычно послушный и исполнительный, внезапно сел и завыл, задрав

голову к небу. От неожиданности все смотрели только на нее и поэтому не сразу обратили

внимание на крики со стороны вышки. Когда же пограничники обернулись, то несколько

человек, включая и неверующего Михаила, перекрестились. И было от чего. Вместо

надоевшего заграничного пейзажа из небольшой деревеньки в несколько фанз,

железнодорожной станции и здания пограничного маньчжурского поста с торчащим у его

входа низкорослым японским солдатом с винтовкой длиннее его роста, перед ними

раскинулся огромный грузовой вокзал, за которым различался фантастический,

невиданный город, упирающийся домами-скалами в небо. На самой пограничной черте, с

только что донесшимся до слуха застывших от неожиданности людей грохотом, валился с

неведомо откуда взявшейся железнодорожной насыпи состав. Самое неожиданное было в

том, что паровоза видно не было, но, как Михаил заметил, лежащий первым на земле

вагон был словно разрезан пополам. Еще один состав экстренно останавливался, стремясь

затормозить, но неминуемо проскакивая линию границы, и уже оказался под самой

пограничной аркой. С той стороны границы к путям бежали странно одетые люди, а

прямо напротив наряда, на внезапно появившемся и резко оборвавшемся необычном

покрытии дороги, стояли огромные автомобили, похожие скорее на поезда и легковые

лимузины неизвестных марок.

– Господи, что случилось? Откуда это все?
– прокричал кто-то сбоку, заставив

сержанта прийти в себя.

– Марков, Плотников - срочно за мной, к дороге! Степанов и Иванов с собакой - занять

оборону, будете прикрывать на случай провокации, - решение пришло мгновенно, словно

Михаил всю жизнь наблюдал такие картины...

Когда трое пограничников, с винтовками наперевес подбежали к контрольно-следовой

полосе, с той стороны на них с удивлением смотрела собравшаяся толпа странно одетых

мужиков и несколько что-то истерично кричавших женщин. Стоящий впереди крупный,

совершенно не похожий ни на китайца, ни на японца, накачанный мужичина в необычном

синем костюме и брюках из какой-то неизвестной плотной ткани, с опаской посмотрев на

винтовки в руках погранцов, крикнул, стараясь держаться позади неведомо кем

сделанного обреза:

– Эй, мужики, а чё происходит-то? Вы кто и куда погранпереход девался?

– Какие мы тебе мужики, морда белогвардейская. И перехода здесь нет, особенно для

таких как ты, - откликнулся Плотников, который до сих пор по-старорежимному гордился

тем, что происходит из казаков.

– Плотников, молчать!
– резко скомандовал Чаковский и, окинув взглядом

собравшуюся за чертой толпу, добавил, стараясь донести до стоящих напротив

серьезность своих слов и намерений.
– Говорит старший наряда пограничных войск

сержант Чаковский! Вы находитесь на границе СССР! Любая попытка незаконного