Недолго думал я, недолго советовался с внутренним голосом — согласился. Авантюра, конечно, но деваться все равно некуда: деньги сами по себе не вырастут, как не растет трава зимою: поливай — не поливай, а этот басурман рыночный посулил зело щедро. Ну, а с Бобом я уж как-нибудь сам сговорюсь и разберусь — не чужие.

В конце нашей товарищеской встречи в контейнере — «рыбник» мой уже к тому времени ушел — заказчик очень вежливо попросил у меня паспорт, чтобы срисовать данные. Якобы для оформления доверенности. Вот тут меня словно черт под руку толкнул… Бывает так — экспромт, наваждение. Без расчета, без проработки. Потом задним числом начинаешь прикидывать — зачем да почему? То ли интуиция, то ли глупость — не знаю. В тот момент эта идея не показалась мне плохой. И внутренний голос почему-то промолчал.

Я немного замялся, совсем чуть-чуть, а потом достал свою «краснокожую книжицу» и вежливо подал ее хозяину. Что мне, жалко, что ли?

Если точнее — не саму книжицу, а дубликат бесценного груза. И глаза у меня были честные-пречестные, и морда лица выражала спокойствие и абсолютную искренность.

Азиат взял мою паспортину и аккуратненько переписал на бумажку фио, серию, номер, прописку. На том и расстались…

Теперь вот — сижу, курю и размышляю.

Неподалеку от поворота на поселок Лоухи, от автотрассы Санкт-Петербург — Мурманск к западу уходит в лес неприметная бетонная дорожка. Неприметная вначале, у развилки, она вскоре расширяется до нормальных размеров. Дорожка выложена массивными бетонными плитами, в стыках которых летом растет трава, из чего видно, что пользуются ею нечасто. Прямая, как стрела, она словно пронзает карельские болота и таежные дебри. Причем, что удивительно для большинства российских дорог, — на участках болот серые бетонные плиты лежат так же ровно, как и на сухих возвышенных местах. Умеют делать как следует, когда хотят или когда надо!

В восьми километрах от развилки дорогу перекрывает полосатый красно-белый металлический шлагбаум, закрытый на внушительных размеров висячий замок с цепью. Возле шлагбаума с двух сторон стоят металлические щиты голубого цвета, на которых большими алыми буквами выведена надпись: «Стой! Запретная зона! Проезд и проход запрещен!» Если не обратить внимание на эту суровую надпись и, отперев замок на шлагбауме, продолжить движение по дороге, примерно через километр наткнешься еще на один закрытый шлагбаум и белый щит, на котором грамотный человек прочтет надпись еще более суровую: «Запретная зона! Охрана стреляет без предупреждения!» Это уже серьезно, с такими вещами не шутят.

Здесь же, почти сразу за шлагбаумом, виднеются металлические ворота с красными звездами в центре каждой створки. Звезды обведены белой краской, ворота выкрашены зеленой. Ворота, как и шлагбаумы, тоже на замке. От ворот в лес в обе стороны уходит высокий забор из колючей проволоки на столбах.

Зеленая краска на металлических воротах со звездами сильно облупилась, колючая проволока забора местами проржавела и порвалась, и, на первый взгляд, казалось — стрелять без предупреждения по нарушителям уже некому. Но это только на первый взгляд: объект, несмотря на облупленную краску и ржавую проволоку, по-прежнему охранялся.

Прежде здесь стояла крупная воинская часть — танковая бригада, — но несколько лет назад ее расформировали. Внутри периметра, огороженного колючкой, остались пустые, разрушаемые непогодой здания казарм, занесенный снегом плац и десятки непонятных холмов явно техногенного происхождения. При ближайшем рассмотрении этих холмов становилось ясно, что это ни что иное, как тщательно замаскированные среди соснового леса танковые капониры.

В некоторых из них под двухметровой толщей армированного сталью бетона по какой-то неведомой причине после расформирования бригады были оставлены пять новейших танков «Т-82–2У» и четыре самоходки — «САУ-152–2–С-19». Эти орудия по любым международным конвенциям и соглашениям считаются оружием агрессии, поскольку способны стрелять снарядами, начиненными тактическими ядерными зарядами, на расстояние, превышающее тридцать километров. По одному из таких соглашений Советский Союз, а в дальнейшем, как его право преемница — Россия, обязались отвести все артсистемы калибров 122 и более миллиметров от границ с европейскими государствами аж к Уралу… Но вот танки с пушками именно такого калибра — 122 мм — и батарея грозных самоходок калибра 152 мм все же остались…

Оставили их почему-то. Возможно, на всякий пожарный — мало ли что. А ну как финны или шведы напасть на обновленную Россию вздумают? А мы им — по морде, по морде…

А может, и просто забыли. Хотя вряд ли. Такие вещи, каждая из которых по несколько десятков тонн весит, обычно не забывают. В общем, чего не знаем — того не ведаем, но факт есть факт.

Ну, да в бетонных капонирах их никакие натовские эксперты не найдут, хоть всю жизнь искать будут. Да и не пустит их сюда никто искать, экспертов этих.

В других таких же капонирах за стальными воротами стояли десять мощных дизельных тягачей марки «Ураган», предназначенных для переброски оставленных танков и самоходок к месту возможных боевых действий. Ведь в мирное время, точнее — вне поля боя, современные танки с целью сохранения ресурса, который слишком дорого стоит, должны перемещаться только на трейлерах.

Баки «Ураганов», танков и самоходок были полностью заправлены соляркой, аккумуляторы заряжены, и все машины находились в готовности номер один. Все это хозяйство, включая еще и десятки пустых капониров, охранялось усиленным караульным взводом солдат, которыми командовал молодой лейтенант-двухгодичник.