— У Коли случайно ничего не бывает, — покачал головой товарищ майор.

— Ну, тут остальные дернулись, тоже «стволы» обнажить попытались. Коля и их стреножил. Он почему-то так решил: всех — в правое колено.

— А вы с Михаилом что делали?

— Ничего… — удивленно ответил водитель, которого мужчина с сумкой назвал лейтенантом. — Коля же старший? Он сказал: «Сидите, я сам разберусь», — мы и сидели. А что нам делать? Их же всего четверо было! Ну вот, как только они «стволы» потащили из штанов, Коля сразу всех и уложил. Мы с Мишкой на всякий случай приготовились, но так и не вылезали из машины, пока милиция не приехала, — он головой показал на быстро пишущего молодого подполковника, — и «скорые». Вот… Милицию и «скорую» Мишка по нашему телефону вызвал, а разбираться с ними Коля меня послал. «Стволы» бандитские мы им сдали. Все аккуратно, с отпечатками пальцев. И документы предъявили.

— Чего же Николай сам в машине отсиживается?.. Настрелял тут и сидит. Вышел бы, поговорил с представителем власти. А то как стрелять, так он первый… — товарищ майор поднял голову к кабине «КамАЗа» и поманил пальцем одного из сидевших внутри. Но тот — вероятно, это и был пресловутый Коля, ухитрившийся четырьмя выстрелами сделать пять дырок в налетчиках — помотал головой, опустил стекло и в окошко сказал:

— Ваня, стресс у меня. Разберись сам с властями. Объясни им ситуацию — ты же командир, а я говорить не люблю. Документы мы им предъявили, ты остальное им побыстрее растолкуй, а то кушать хочется.

— Пижоны, — вполголоса сказал товарищ майор. И было непонятно, кого он имел в виду, то ли своих людей, то ли налетчиков.

Сурово молчавший до этого момента подполковник милиции наконец закончил свою писанину, убрал блокнот в планшетку, козырнул и попросил человека с сумкой предъявить документы. Документы ему тут же и были предъявлены: офицерское удостоверение на фамилию майора Сидорова Ивана Ивановича, со справкой-разрешением на ношение оружия — пистолета ПМ и автомата АКМС, номера такие-то. Кроме удостоверения и справки майор Сидоров предъявил милиционеру на обе машины сразу два «пропуска-вездехода»: «эфэсбэшный» и «эмвэдэшный», а потом еще и «Звездочку» дал прочесть — охранную грамоту Генерального Штаба Министерства обороны, на «шапке» которой вместо прежней армейской красной звезды, из-за которой бумага так и называлась в советские времена, теперь раскинул крылья двуглавый орел-мутант синего цвета.

В «Звездочке» лаконичным канцелярским языком сообщалось, что группа офицеров спецподразделения, ВЧ номер такой-то, под руководством майора Сидорова перевозит особо важный военный груз и имеет право защищать его любыми доступными средствами. Причем слово «любыми» на бумаге было напечатано в разрядку.

Документ был завизирован сразу двумя подписями: президента и министра обороны! А на словах майор Сидоров объяснил милицейскому подполковнику, что в случае, когда сопровождающие не смогут обеспечить реальную защиту груза своими силами, они должны нажать красную кнопку на специальном приборе, после чего через пять секунд груз, машины, а при неудачном раскладе и сопровождающие лица, взрывом восьми килограммов «Самтекса» превращаются в пыль.

— Но, — добавил он, — есть и другой, более мягкий, — он так и сказал: «мягкий», — выход из сложной ситуации: на приборе есть еще зеленая кнопка. Так вот, в случае нажатия этой, зеленой кнопки с ближайшего места базирования прямо на точку нахождения груза, в течении максимум сорока минут, десантируется группа бойцов десантно-диверсионной бригады. А до этого момента, — сказал майор Сидоров, — мы постараемся продержаться. Патронов и гранат хватит.

— У вас и гранаты есть? — вяло поинтересовался милиционер, которому совершенно не хотелось вступать в «контры» с армией.

— Так точно. В каждом экипаже по два гранатомета «Муха» и несколько РГД-5.

— А разрешение?

— Обижаете, товарищ подполковник! Здесь все — от и до, — Сидоров ткнул пальцем в документы. — У нас есть разрешения на все случаи жизни…

Милицейский подполковник внимательно прочитал все документы, выслушал пояснения к тексту и пригласил товарища майора в свою машину. О чем они беседовали — неизвестно, но через десять минут майор-водитель Сидоров Иван Иванович вернулся в свой зеленый «КамАЗ», а сине-белые милицейские «форды» и желтый «уазик», взревев моторами, умчались прочь со стоянки.

Примерно через полчаса завелись дизели «КамАЗов», и зеленые тягачи с контейнерами на прицепах тоже покинули негостеприимную автостоянку, расположенную неподалеку от бывшего института благородных девиц, он же — бывший штаб революции, он же — резиденция питерских властей.

На стоянке остались лишь две осиротелые машины немецкой фирмы «БМВ»…

Ровно через шестнадцать часов в тысяче километров к северу от Санкт-Петербурга оба «КамАЗа»-тягача с металлическими контейнерами на прицепах подъехали к облупленным зеленым воротам какой-то воинской части. Из будки КПП вышел дежурный сержант с красной повязкой на рукаве, посмотрел на машины и по телефону доложил командиру о прибытии транспорта. На звонок сержанта подошел лейтенант, которому водители — офицеры! — предъявили все необходимые в таких случаях документы и назвали ключевое слово — пароль.

Прибывшие машины несколько удивили лейтенанта, он позвонил в штаб полка и доложил обстановку. Сонный дежурный по полку, не зная, что в данном случае предпринять, поскольку такого пароля ему никто не сообщил, рискнул по телефону переадресовать лейтенанта непосредственно на квартиру командира полка, «бате». Лейтенант опять доложил, выслушал недовольное командирское сопение и приказ — оставаться на связи…

В три часа ночи командиру полка пришлось встать из теплой постели, одеться, дойти до штаба, открыть секретную комнату и сейф, из которого он достал серый пакет плотной бумаги, опечатанный гербовыми сургучными печатями. На лицевой стороне пакета черной тушью было выведено ключевое слово-пароль, названное прибывшими.