Еще бывает — лечу во сне. Не летаю, а именно лечу. То есть, не подобно птице, а как раз наоборот — как булыжник. Лечу стремительно и знаю, чувствую, что сейчас будет страшный удар…

Но вот что интересно — ни единого разу я не видел в своих снах тех троих автоматчиков-азиатов. Ни живыми, ни мертвыми. Днем, бывает, подчас вспомню их, а ночью они меня пока не беспокоят. Может быть — позже…

Первую партию — пять тонн медного лома — «концессионеры» отправили машиной в Ленинград в начале июня. Через две недели — еще десять. А на День Флота капитан третьего ранга Семенов от своего питерского приятеля получил за металл несколько тысяч долларов. «Концессионеры» возликовали и разделили деньги по-братски.

С учетом того, что к тому времени все держались только на пайковом довольствии, на эти деньги они смогли даже семьи на Большую землю отправить на отдых.

Через полтора месяца — еще семь тонн, и еще несколько тысяч долларов. Немного меньше, чем рассчитывали, но… медь слегка «фонила». Не сильно, по флотским меркам вполне допустимо, только контрагенты цену из-за этого сразу снизили.

И еще бы ей не «фонить» — ведь не все лодки на соляре ходят, и реакторы не дровами топят — это даже дети знают. Но работали по-честному: с «Хиросимы», то есть с печально известной «К-19», ничего не брали и с других лодок, «зарекомендовавших» себя аналогично, ни куска меди не содрали. Там хоть и много металла было, но могло получиться себе дороже. Уж кто-кто, а они, моряки-подводники, очень хорошо знали, что такое радиация…

В общем, «концессионеров» охватил трудовой энтузиазм, пахали как черти, и не зря. За деньги пахали, за реальные американские деньги. К бывшим октябрьским праздникам «подбили бабки» и выяснили, что собрали в общей сложности, с учетом отправленного, уже около сорока тонн металла.

Электрические шины, медные болванки, бухты кабелей, трубы… Все, что можно было содрать со списанных лодок и кораблей, — содрали, переправили на берег и складировали в укромных местах подальше от базы. Там, в сопках, сто лет ищи — не сыщешь.

Понимая, что в случае прокола за такой бизнес по головке не погладят, а даже наоборот, соблюдая немыслимую осторожность — работали только свои, «семеновцы», как они теперь сами себя называли.

— Конспирация, конспирация и еще раз это — самое, — говорил кап-три Семенов. — Будем болтать — станем нищими и больными… А в штабе я кого надо «подмажу», договорюсь, чтобы не очень напрягались.

И договаривался, «подмазывал»…

Есть такие люди, которые нравятся всем и сразу. Открытый взгляд, белозубая располагающая улыбка, умение говорить и слушать, природная веселость и оптимизм… От таких людей идут флюиды доверия и доброты. Благодаря врожденному такту, они стараются никого не обижать — ни поступком, ни словом… К ним тянутся. И в большинстве своем — это действительно хорошие и приветливые люди без «двойного дна». Именно таким человеком и был капитан третьего ранга Семенов. Он нравился всем. Даже командиры и начальники высоких рангов, несмотря на лихое семеновское раздолбайство, благоволили к нему и часто прощали то, за что другого, какого-нибудь угрюмого и малосимпатичного офицера, с треском бы выгнали с флота, а то бы и под суд отдали.

Когда Семенов развернул свой медный бизнес, в штабе базы, разумеется, довольно скоро узнали об этом, но…. В штабе служили люди, обычные люди, о которых, как и об экипажах кораблей, страна, правительство, похоже, просто забыли. Иначе чем объяснить многомесячные задержки выплат денежного довольствия?

Вообще, сюжет с задержкой финансирования армии сходен с тем, как если бы «некто» завел для охраны жилища большую злобную собаку, а затем перестал бы ее кормить. Из этой ситуации может быть только два выхода: если собака очень хорошо выдрессирована и «задавлена» хозяином, то она просто-напросто сдохнет от голода; во втором случае, если у пса над преданностью хозяину возобладает инстинкт выживания, — он сожрет хозяина, его чад и домочадцев или… начнет красть мясо из холодильника. Если оно там есть, разумеется.

«Мясо» было… «Мяса» было очень много.

Знаток человеческих душ Семенов выбрал среди штабных нескольких, кто реально мог «закрыть тему», и взял их в долю. Приплачивал немного, но регулярно. Ему казалось, что таким образом он обезопасил свое предприятие и товарищей от властей предержащих.

Угадал. Обезопасил. Но… не от всех и не всех. Себя не уберег.

Бардак в стране, разумеется, присутствовал, однако за «добром» приглядывали. Пусть и не те, кому этим следовало заниматься по должности, но не менее пристально.

Все шло хорошо: месяц, два… Но постепенно, через какое-то время, дело, или как сейчас модно говорить — бизнес, стало потихоньку глохнуть и увядать. И не из-за отсутствия товара — медного лома на списанных кораблях Северного флота было еще очень много — а из-за ограниченности рынка сбыта.

Прежние скупщики металла, перегонявшие лом меди в Прибалтику, вынуждены были в связи с ужесточением таможенно-пограничного режима сворачивать дела. Требовалось немедленно восстанавливать утраченные позиции и расширять сбыт — без этого любое дело загнивает и в конце концов умирает. Это аксиома экономики: велосипед или двигается, или падает.

Кап-три Семенов был человек энергичный и деятельный. Как в жизни, так и в бизнесе. Он не привык опускать руки при малейшей неудаче. Как только появились проблемы со сбытом, Семенов дернулся сюда, кинулся туда и нашел…

Нашел очень хорошую контору в Питере — ООО «Азот». Эти согласились брать много, а платили наличкой и сразу. Семенов им же по случаю и куски какого-то кабеля толкнул — медь и свинец. Неплохо тогда на разнице заработали.

Груз до Питера отправляли автоконтейнерами. В Мурманске ведь, в сущности, кроме флота и рыбы ничего своего нет — все необходимое для жизни завозится с юга: поездами, машинами или теплоходами… Но морской путь по понятным причинам — погранцы! таможня! — был для «семеновцев» полностью исключен. С железной дорогой — тоже проблемы были… Наиболее всего подходил автотранспорт. Ежедневно в город с юга, преимущественно из Питера, приходит до двухсот тяжелых грузовиков-контейнеровозов, и большинство из них охотно берет любой обратный груз — лишь бы не гнать порожняком. Вот такими контейнерами и отправляли лом меди.