На первый взгляд ничего особенного.

«Но почему, – спрашивает себя Марков, – заказчик обратился не к солидным строительным корпорациям с их опытом реставрации подобных объектов, а к местечковой фирме? Она до этого вообще не занималась автономными станциями, а специализировалась на подводных отелях. Какова была мотивация у заказчика? Коррупция? Патриотические соображения? Кто там был заказчиком?»

Заказчиком оказался ноланский Университет имени Сидни Столкина.

«Ага! Университет! В университетах всегда можно найти гнёзда недовольных властью и недобитых мятежников», – решает Марков. Он приказывает невидимым функционерам на Ноле:

– Пошлите беспилотный корвет из резерва Второго флота для инспекции системы Боллота. Полная инспекция системы на предмет обнаружения искусственных объектов, сигналов, излучений. Пусть всё там обшарит.

– Будет исполнено, комиссар! – громко звучит под его черепной коробкой. Тиррониец морщится. Он ещё не привык к такой необъятной власти.

«И всё-таки это здорово, Рене, – говорит он себе, – когда вот так, по одному лишь твоему слову, целый корвет отправляется куда надо. Или куда не надо».

– Здравствуйте, баронесса, – Вольск останавливается на пороге крошечной комнатки. Её спартанский интерьер освещают галогеновые лампы. Примитивные, но достаточно мощные.

– Входите, Алекс, – Гвен Вей встречает его улыбкой. – В этих апартаментах мой титул звучит забавно.

– Вполне нормальное помещение. Здесь мы все в тесноте.

– Кроме вашей очаровательной Тамы.

– Она теперь Шерма.

– Да, я всё забываю. Но не будем о ней.

– Не будем.

– Говорят, «Максвелл» практически готов к полёту?

– Я слышал об этом, – Вольск любуется переливами света на волосах арпикранки. – Но не могу представить, чтобы гражданский лайнер этого типа достиг планеты в Агрегате Ориона. Это же четыре прыжка в одну сторону [50] . Запасов трития не хватит.

– Наверное, они его модернизировали. У них тут есть заводы.

– Да, весьма продвинутое поселение. Вы не знаете, Гвен, где мы находимся?

– Они не говорят, и это понятно. Партизаны. Но я была около панорамного иллюминатора. Кастор рядом. Светит не тусклее местного солнца. Мы где-то в его секторе.

– Я думаю, что это либо система Лимбы, либо Боллота. Планет земного типа здесь нет, но зато масса всяких мусорных астероидов, пылевых поясов и кометных скоплений. При большом желании можно спрятать целый флот.

– Корабли императора, пожалуй, уже прочёсывают сектор. Партизаны наверняка знают, что обнаружение этого поселения – вопрос времени. Поэтому, Алекс, надо быть готовыми к тому, что старт могут объявить в любой момент. Всегда мечтала побывать на древних планетах Тёмного Агрегата. Но не думала, что отправлюсь к ним по принуждению.

– Вам тоже дали отчёт экспедиции Анволи?

– Да.

– Вы заметили, что их киборги и вертолёты терпели аварии в основном над плоскогорьем Поланского.

– На картах оно очень обширное, занимает почти треть Западного континента Фаренго. Аварии происходили в районах, удалённых друг от друга на сотни и тысячи километров.

– Три аварии в одном районе. Расстояние между точками последних сеансов телеметрии от трёхсот до трёхсот пятидесяти километров. Там что-то есть.

– Возможно, – невесело кивнула Вей. – Хотя, по-моему, триста километров – это значительное расстояние… Там, на плоскогорье Поланского, погибла Сайна. Она сегодня мне снилась…

– Вы вместе с ней были на Сельве?

– И там тоже, да… Но я вот о чём, Алекс: в отчёте экспедиции есть её личная запись. Черновик официальной академической заявки на открытие. В нём Сайна сообщает, что обнаружила на Фаренго фрагменты древней симбиотической жизни. Фрагменты разрозненные, но вполне функциональные. Она провела предварительный анализ их геномов. По её мнению, жизнь на Фаренго катастрофически деградировала. А во сне она сказала: «Планета, которую лизнула тьма». Похоже на стихи. Но Сайна терпеть не могла стихов.

– Это же сон, Гвен.

– Я верю в сны. Сны не случайны.

– Шерма пишет стихи.

– Да, я слышала.

– Может, она залазит в наши головы со своими стихами, когда мы спим? Она ведь телепатка.

– Надеюсь, Алекс, что вы ошибаетесь. И вообще, мы же вроде договорились: о Шерме не говорим.

– Простите, Гвен.

– Понимаю, Алекс, ваши чувства к этой девушке…

– Давайте говорить о Фаренго.

– Давайте, – в улыбке Вей скользнула грустная ирония. – Вы помните разговор в «красной комнате»? Тогда было сказано, что ящеры не допускают людей к тайнам Фаренго.