Для Эммы такой образ жизни не являлся проблемой. В Новом Орлеане у них каждый день была доставка из банка крови, принадлежащего Ллору. Телефон которого был забит в скоростном наборе наряду с доставкой пиццы Домино.

— Эм, это против закона. И ты прекрасно это знала, когда решила вонзить свои клыки в чью-то шейку.

— Но, я…

— Ей, Люсия, — выкрикнула Регина, даже не потрудившись прикрыть трубку рукой. — Деньги на бочку, неудачница, Эмма таки грызнула какого-то чувака…

— Нет, — выпалила Эммалин. — Я никогда никого не кусала!

Боже, сколько же Валькирий сейчас было в доме и слышало ее тетку? — Ты делала на меня ставки? — спросила Эм, стараясь, чтобы ее голос не выдал того смятения, в котором она сейчас пребывала. Только ли Регина полагала, что Эмма поведет себя так же, как и другие вампиры? Кто еще считал, что она сорвалась бы и поддалась своей истинной вампирской сущности? Быть может, они все разделяли страх Эммы — оказаться убийцей?

— Если не для того, чтобы питаться, тогда зачем ТЕБЕ мужчина? А?

Голос Эммы завибрировал от злости. — Затем, зачем он нужен любой женщине! Я ничем не отличаюсь от тебя…

— Ты что, вроде как, хочешь с ним переспать?

Почему это казалось настолько невероятным? — А, может быть, и хочу.

Регина втянула воздух в легкие. — Кто ты и что ты сделала с телом моей племянницы? Да ну тебя, Эм! Ты никогда даже на свидании не была, и вдруг уже встречаешься с каким-то мужчиной и даже подумываешь о том, чтобы раздвинуть перед ним ноги. И это говоришь мне ты, мисс Целомудрие и Невинность? Тебе не кажется более вероятным то, что ты просто хочешь его выпить?

— Нет, все совсем не так, — она продолжала стоять на своем. Вампиры Орды сублимировали половое влечение. Ими двигала лишь жажда крови и потребность убивать. И все эти годы Эмма была весьма далека от секса. Никогда даже не оказывалась в какой-либо ситуации с ним связанной.

До прошлой ночи…

Она почувствовала проблеск надежды. Лаклейн возбуждал Эмму. Именно желание владело ей, а не жажда крови. И она была так близка к развязке. Даже сегодня Эм ходила с ним по краю. Но могла ли она использовать его, чтобы ответить на мучающий ее вопрос раз и навсегда? Закусив губу, Эмма стала обдумывать подобную возможность.

— Ты вляпалась во что-то? — спросила Регина. Эмма могла поклясться, что в этот момент тетка прищурила глаза. — С тобой рядом кто-то есть?

— Нет, я сама. Неужели так трудно поверить в то, что я с мужчиной?

— Ладно, считай, что я купилась. Кто он? Как вы встретились?

А вот тут нужно быть осторожней. — Мы познакомились недавно. Это случилось около собора Парижской Богоматери у одного из лотков с товарами.

— И? Не хочешь ли быть чуточку менее скрытным вампиром, чем обычно, и выложить детали? Если это, конечно, правда…

— Как будто я могу лгать! Хорошо, хочешь подробностей? Я думаю, что он…безумно привлекательный, — с особым ударением на слово безумно. — Он знает, кто я, и сегодня мы покидаем Париж.

— Великая Фрея, да ты серьезно. Какой он?

— Сильный. Сказал, что защитит меня, — «а еще умеет умопомрачительно целоваться. Временами кажется просто сумасшедшим. Но, глядя на его широкую грудь, ей хочется облизать ее, словно мороженое».

— Достаточно сильный, чтобы одолеть вампира? — насмешливо спросила Регина.

— Ты себе даже не представляешь.

Отправиться куда-либо вместе с сильным Ликаном — заклятым врагом вампиров — казалось все более и более привлекательной идеей. Но Эмма все же нахмурилась. Если не Лаклейн был той опасностью, от которой ее предостерегали, тогда каковы его намеренья? Что ему от нее было нужно? Почему он просто не убил плененную им вампиршу?

В ее сознании зародилось сомнение, но Эмма мысленно от него отгородилась. Он даже машину не может вести — совершенно очевидно, что ему нужна помощь. А я, как и он, принадлежу Ллору…

— Когда вы уезжаете?

— Сегодня. Прямо сейчас, вообще-то.

— Ну, хоть это хорошо. Скажи мне, куда вы направляетесь?

— Чтобы Анника могла найти и притащить меня домой за ухо? «Ввязавшись в смертельную схватку с Лаклейном??» — Ни за что. Передай ей, что я буду дома самое позднее через неделю. И что, если она попытается меня найти, я буду знать, что она мне не доверяет, а я вполне способна сама о себе позаботится…

Регина хрюкнула и затем уже засмеялась в полный голос.

— Я могу о себе позаботиться, — настояла она, но не смогла скрыть обиду в голосе. — Почему это так забавно?

Смех перешел в хохот.

— Да иди ты, Регина! Знаешь что, я пришлю тебе открытку.

Она кинула трубку на рычаг и схватила свои сапожки. Засунув ногу в один сапог, она со злостью пробормотала. — Уж я-то поеду, — затем второй. — И совершенно точно могу не боятся какого-то там Стокгольмского синдрома [13] .