У нее на носу были едва заметные веснушки, и Эмма позавидовала каждой из них.

— И зачем же тебе это делать? — спросила она, прекрасно зная, зачем. Шлюшка хотела Лаклейна.

— Он пытается удержать тебя в плену. А Боу сказал мне, что ты наполовину валькирия, и твоя валькирская кровь, должно быть, вскипает при одной только мысли об этом.

Эмма испытала острое чувство неловкости. Ведь у нее и в мыслях не было чего-то вроде «верно, мой мудрый враг, кровь валькирии, что течет во мне, требует абсолютной свободы». Она ее ничуть не волновала. Эмму просто взбесило, что Лаклейн соврал. И то, что Никс кинула ее в клетку со львами, в десятый раз сбросив ее звонки.

— Тебе какая выгода? — спросила Эмма.

— Я хочу удержать Лаклейна от огромной ошибки. Не дать ему отдалиться от клана, который никогда тебя не примет. Если бы он сейчас не оправлялся от почти двухсотлетней пытки, он бы понял, что ты не его пара.

Изобразив на лице задумчивое выражение, Эмма постучала пальчиком по подбородку:

— Но ведь — ну, получай — когда он понял, что его пара не ты, он был вполне здоров.

Кассандре почти удалось скрыть охватившую ее дрожь.

Собственное поведение заставило Эмму вздохнуть. Это не она. Такая стервозность была ей совсем не свойственна. Она прекрасно ладила со всеми существами Ллора, которые постоянно тусовались в их поместье, то появляясь, то исчезая. С ведьмами, демонами, феями — со всеми ними. Поэтому эту свою злобность Эмма отнесла к тем изменениям внутри себя, которых не понимала.

Что такого было в этой ликанше, что так сильно ее раздражало? Почему она вызывала почти непреодолимое желание хорошенько ее отделать? Словно одна из тех дамочек, вопящих на шоу Джерри Спрингера [35] «это мой мужчина»!

Она завидовала тому времени, что Кассандра провела с Лаклейном?

— Слушай, Кассандра, я не хочу с тобой драться. И да, я действительно хочу уехать отсюда, но довериться тебе в вопросе побега меня заставит только ситуация жизни и смерти.

— Я поклянусь не обманывать тебя, — опустив глаза, Касс тотчас же подняла их. В этот момент они обе услышали чьи-то шаги. — Тебе не победить, вампирша. Не стать королевой нашего клана.

— Очевидно, я уже стала ею.

— Истинная королева смогла бы ходить со своим королем под солнцем, — улыбка Кассандры стала приторно-сладкой. — И подарить ему наследников.

А вот Эмме совсем не удалось скрыть пробежавшую по телу дрожь.

Кассандра, мирно беседующая с вампиршей по душам? Тут явно попахивало неприятностями.

Боу запрыгнул на крышу ограждения и стал между ними, бросив на ликаншу свирепый взгляд.

— И о чем это вы тут разговариваете?

— О своем… о женском, — весело бросила Кассандра.

От этого ответа Эммалин вся побледнела.

— Мы это с тобой уже обсуждали. Ты должна принять теперешнее положение дел.

В клане Боу отнюдь не славился деликатностью и уж точно не был известен, как тот, кто любит повторять дважды. Если Кассандра своими действиями испортила отношения Лаклейна и Эммы, Боу сделает все возможное, чтобы исправить ситуацию.

Приблизившись почти вплотную к ликанше, Боу произнес:

— Уходи, Касс. Я поговорю с Эммой наедине.

Расправив плечи, Кассандра попыталась было возразить.

— Нет, не у…

Боу низко зарычал, сверкнув глазами.

Он был готов сделать что угодно — даже столкнуть Касс с крыши, если понадобиться — только бы не дать своему лучшему другу стать таким же, как он.

— Оставь нас!

— Что ж, все, что хотела, я уже сказала, — произнесла она будничным тоном, поспешно отступая назад.

— Пойду навещу Лаклейна, пока вы тут болтаете.

Заметив, как Эмма тут же нахмурилась, а ее глаза вспыхнули от забурливших в ней эмоций, Боу почувствовал облегчение. Похоже, вампирше совсем не понравилась эта идея.

Еще никогда в жизни он не был так рад видеть страдания женщины. И хотя ему страстно хотелось услышать возражения Эммы на слова Касс, их не последовало.

— Не забудь о моем предложении, вампирша, — бросила ликанша через плечо прежде, чем спрыгнуть на землю.

Когда они остались одни, Боу спросил:

— И что она предложила?

— Тебя это не касается.

Он бросил на Эмму угрожающий взгляд.

Но она лишь пожала плечами. — На меня это не действует. Я знаю, ты не причинишь мне вреда. В противном случае Лаклейн накостыляет тебе по первое число. Так что…

— У тебя странная манера речи.

— Мне бы по доллару за каждый раз, когда слышу подобное… — произнесла она, вздохнув.

Отчего, описывая это создание, Лаклейн называл ее застенчивой?

— Хорошо, если ты не желаешь рассказать мне, что за зерно раздора зародила Кассандра, тогда окажи любезность и прогуляйся со мной.