— Моего? — переспросил я. — Они что-то плетут не то.

— Спросите их сами, — предложил он.

— И спрошу, — рыкнул я. — Не люблю, когда непонятки прямо под носом! Может быть, какие-то хитрые шпионы?.. Пойдемте, сэр Сулливан!

Я вошел в его шатер и сразу ощутил, что с того момента, как мы вышли, супруги Моссманы даже не пошевелились. Мне даже показалось, что и глаза у обоих остекленели, но едва я переступил порог, сэр Филипп шевельнулся и сказал живо:

— Ваше высочество?..

— У меня вопрос, — проговорил я, — каким образом вы чувствуете какие-то следы своего сына вблизи моего высочества… как вы говорите, его зовут?

Они разом вздохнули, словно это один человек, затем он ответил с запинками:

— Его зовут… Зигфрид…

— Зигфрид? — переспросил я. — А при чем здесь какие-то Моссманы?

Он ответил с неловкостью:

— Вообще-то я Терьяр Кунинг, владетельный сеньор… А это моя жена…

— Это чуточку ближе, — ответил я угрюмо, — Зигфрид, насколько помню, ваш младший сын, а род ваш знаменит тем, что идет от древних Нибелунгов, которые не то дракона убили, не то золото у него сперли. Только я не понял, почему вдруг вам понадобилось называться другим именем. Насчет Зигфрида могу сказать только, что он ненадолго отбыл в город.

Женщина встрепенулась и сказала, прислушиваясь к неведомому для нас зову:

— Наш ребенок уже возвращается.

— Ого, — сказал я невольно, — какое чутье!

— Материнское, — ответила она ласково.

Сулливан молчит, только рассматривает их пытливо, а я сказал с подчеркнутой живостью:

— Ну тогда, любезные родители, пойдемте встречать вашего долгожданного сына!

Они торопливо поднялись, сэр Кунинг сказал быстро:

— Спасибо, ваше высочество! Мы сами выйдем навстречу, так будет удобнее.

— Зачем же, — возразил я, — я буду раз присутствовать на трогательной встрече родителей с сыном. Это так волнительно, так весьма щипательно, сердцепрыгательно… Вон герцог Сулливан уже скупую мужскую вытирает… Герцог, я говорю про слезу, а вы что там трете?

Сулливан заметно напрягся, когда супруги Кунинги, уже не слушая меня, торопливо прошли мимо, задев его краем одежд, а когда за ними опустился полог, быстро прошептал, это было похоже на хрип придавленного бревном медведя:

— Я не верю ни единому слову!

— Я тоже, — ответил я.

— Что-то будем делать?

— Сперва посмотрим… но будь наготове.

Мы вышли и обогнули шатер, а там у коновязи Зигфрид уже соскочил с коня, набросив повод на крюк, и быстро направился в нашу сторону. Он еще издали заулыбался мне, показывая, что все в порядке, а супруги Кунинги торопливо шли ему навстречу, убыстряя шаг.

Я тоже непроизвольно пошел быстрее, сердце стучит чаще, чует недоброе, что-то Зигфрид никак не реагирует на появление своих родителей, ни ликования, ни злости, вообще ничего, как будто впервые видит.

Он бы и прошел мимо, но они заступили ему дорогу. Сэр Кунинг распахнул объятия с таким жаром, что Зигфрид даже отступил на шаг.

О чем они говорили, я не слышал, пока не напряг слух, но услышал только некое шипение и щелканье.

Мои руки сами вытащили из колчана стрелу с наконечником из чистого серебра. Сулливан быстро посмотрел на меня, потом на встречу родителей с сыном, а его пальцы начали нащупывать рукоять меча.

Я наложил стрелу на тетиву, но пока не натягивал, на это понадобится меньше секунды.

Зигфрид некоторое время разговаривал с ними, затем обнял обоих за плечи и повел в мою сторону. Я вздохнул с облегчением, быстро передал Сулливану лук и сделал вид, что вообще не знаю, чего это он у него.

Они подходили все трое очень серьезные, хотя родители и пробуют улыбаться, но получается как-то натянуто, а Зигфрид выглядит скорее мрачным, чем обрадованным.

— Ваше высочество, — произнес он, замедляя шаг, — это в самом деле мои родители…

— Сэр Кунинг… — сказал я, однако Зигфрид прервал:

— Это не Кунинги, ваше высочество.

Женщина испуганно вскрикнула, ее супруг взглянул на меня так, словно уже уклоняется от моего меча.

Я спросил медленно:

— Ты хочешь сказать…

Он кивнул.

— Да, они… не люди.

Те, кто выдавал себя за супругов Кунингов, поспешно отступили от меня, но Зигфрид сказал им поспешно:

— Его высочество все знает. И про меня, и про вас.

Они оба изменились в лицах, на меня уставились с еще большим страхом и непониманием. Наконец «сэр Кунинг» проговорил, запинаясь: