Шрифт:
— Наверное, соскучились?.. — спросил я. — За вашу и нашу свободу! За древние традиции стремительного прогресса, освященные Великим Дубом!
Он поморщился.
— Какого прогресса?
— За древние традиции стремительного регресса! — воскликнул я громко, а ему сказал дружески: — Да ты что, это же просто лозунги! Кто им верит? Ну разве что эльфы, но где они, те эльфы.
Он хмыкнул и отвернулся.
На поляну выходят все новые эльфы, рассредотачиваются, я не отрывал взгляда от неба, пока чистого, уже начал надеяться, что гарпии не возьмут такой сложный след, все-таки в моем активе сложнейший прыжок через пространство, однако Лихтеэль вскрикнул:
— Вон они!
В голубизне проступили и начали приближаться темные точки. Сперва это выглядело так, словно смотрю на прозрачное стекло, засранное мухами. У эльфов существует эвфемизм «засиженное мухами». Это вообще-то то же самое, что и засранное, но вот почему-то засиженное, как будто муха всякий раз срет, когда садится, а это несправедливо и вообще поклеп, а я за всеобщую справедливость.
Довольно быстро точки стали жирнее, я рассмотрел быстро двигающиеся крылья.
Точно, магические твари, подумал я с тревогой. Я же пронесся моментально на расстояние, которое птице не преодолеть за сутки, а тут эти твари почти сразу…
Лихтеэль прокричал:
— Стрелять по команде!
Я удивился, как-то дисциплина у меня не ассоциируется с эльфами, потом подумал, что к этому пришли поневоле, потому что, если кто-то выстрелит первым, противник начнет маневрировать, и остальным будет сбит прицел.
Гарпии, что должны быть измучены таким перелетом, если их только не перенесло так же, как и меня, явно зачуяли меня, все сбились в более тесную стаю, чтобы попасть на поляну, не задевая деревья, и по длинной дуге устремились на добычу.
Меня трясет с головы до ног в диком возбуждении, сердце стучит чаще, чем копыта Зайчика при карьере, вот-вот разорвет, если не выплесну вот прям сейчас…
Верхушки деревьев с северной стороны закачались, затрещали, две рухнули вниз, это слишком снизившиеся задели каменными телами. Я с содроганием подумал, что такая вот тварь с разгону может разнести в щепки целое дерево, а самой хоть бы хны.
— Разом! — прокричал Лихтеэль.
Гарпии были уже над поляной, когда в них ударили первые стрелы. Я тоже стрелял, я же эльф, а потом отбросил лук и схватился за меч.
Первые твари, все же пронзенные стрелами, тяжело рухнули на землю, та даже подпрыгнула, словно с вершины горы сорвались массивные камни, за ними падали еще и еще, одна прорвалась ко мне, я встретил ее ударом меча.
Руки и плечи болезненно заныли, я едва удержал в руках рукоять, но гарпию отшвырнуло, она упала на землю навзничь, придавив крылья, и барахталась, пока ее не пронзили сразу три стрелы.
Еще две гарпии проскочили через завесу стрел, хотя и раненные. Я вертелся и быстро-быстро рубил, избегая их алмазно-острых когтей.
Плечо остро рвануло болью, я упал, обеими ногами подбросил навалившуюся на меня хищную тварь, и ее просадили почти насквозь двумя стрелами на лету.
Эти твари, даже видя свое истребление, не попытались вернуться и удрать, тупо стараются прорваться и гибнут десятками, пока последняя не каркнула мерзко гранитным голосом и не рухнула на трупы остальных из своей стаи.
— Молодцы, — сказал я, — одна за всех, все за одну!.. Сама погибай, подругу выручай! Вам нужна победа, одна на всех, а за ценой вы не постояли… Слава гарпиям!
Эльфы вышли из-за деревьев, луки все еще в руках наготове, я сказал им бодро:
— Вы тоже молодцы, даже весьма!
Глава 11
Они осторожно осматривали застывших гарпий, не убирая луков, все выглядят настолько взвинченными, что как пьяные, даже глаза блестят, и рожи то и дело перекашиваются в глупых ухмылках, что так несвойственно всегда сдержанным и благородным эльфам, а рукам все никак не найдут места.
— Поздравляю, — сказал я торжественно Лихтеэлю. — Это же как благородно и почетно отразить подлое и коварное нападение на свое Отечество!..
Он посмотрел на меня как-то странно.
— Что-что мы защищали?
— Наше общее Отечество, — объяснил я приподнято и даже возвышенно. — Где мы будем строить новый и великий! Во имя эльфов!.. И всего гуманного человечества, так уж и быть. Великий Дуб в своих священных заповедях завещал заботиться о всяком дыхании.
— Гм, — сказал он.
— Мы защитили, — сказал я, — весь мир, а не только эльфов! Самое главное, успешно, что все-таки немаловажно для самолюбия и так важного для нас, самцов, самолюбования и доминирования.