Она качнула головой, золотистый свет от ее высокой прически пробежал по стенам и осветил вместе с ними и свод.

— Вы так прекрасно сказали, — произнесла она, — насчет почетности обязанностей…

— Еще бы, — воскликнул я. — Как урожденный эльф, я прекрасно понимаю сладость служения Отечеству в лице родного и великого эльфизьма! И распространения его великих идей для осчастливливания остальных… гм… в общем, эльфов, а прочие пусть копаются в своем человечнике и тролльнике, а мы, гордые прекрасные эльфы… пойдем мимо и дальше, дальше, дальше… в общем, пойдем, куда пошлют… хотя это и неверно.

Она посмотрела внимательнее.

— Неверно?.. Что вы имеете в виду?

— Изоляционизм, — пояснил я. — Все мыслящее должно выйти из нор патриотизма и слиться в интернационализме! В перспективе. Как я уже сказал, эльфийка Лалаэль сидит на троне королевства Ламбертиния, люди собирают грибы в эльфийском лесу, а тролли осушают болота и прокладывают дороги в светлое будущее. Мы должны увидеть вдохновляющие перспективы в смутной и дымной дали… я над этим уже работаю по вашему заданию, Ваше Величество!

Она сдвинула брови и смотрела в упор, я гадал насчет того, скажет или не скажет, что ничего подобного не поручала, но в следующую минуту я убедился, что имею дело с настоящей королевой, Синтифаэль лишь покачала головой, что означает привычное: если дело выгорит, то я выполнял ее прямой и ясный приказ, а если крах, то это было мое наглое самоуправство.

Я отступил с поклоном, но когда уже был на половине пути к двери, она произнесла вдогонку:

— Через три недели, конт.

Я обернулся.

— Чё, Ваше Величество?

— Ваша очередь дежурить в покоях, — пояснила она.

Я поклонился и продолжал пятиться, держа взглядом красную ковровую, что явно для корректировки и предназначена, а потом услышал, как за спиной распахнулись двери, выпятился в соседний зал и поспешно развернулся, утешая себя тем, что краб вообще ходит боком.

Дальше торопливо шел через просторный холл, в голове снова страсти насчет незаконченной схватки с магом, вряд ли он успокоится, надо возвращаться побыстрее и как-то решить это дело, но когда вышел на дневной свет, услышал нежный вскрик:

— Астрал ьмэль!

Гелионтэль, как дивный цветок пурпурного цвета, уже переодевшись в нарядное платье, машет руками с площадки, усыпанной крупнозернистым золотым песком.

— Милая, — сказал я, — так спешил к тебе, что и не знаю даже, как и куда шел! У нас, у эльфов, так бывает.

— Пойдем домой, Астральмэль, — сказала она и, прижавшись ко мне, настойчиво направила мои шаги к ее увитому ветвями жилищу.

Я распахнул дверь, охнул, в большой комнате за столом, в креслах и даже на кровати сидят Яэль, Кюэль и Мюэль. На кровати расположилась самая младшенькая, что по линии Треэля, золотоволосая и вытаращенноглазая Оэль, но сейчас ее тонкий стан, который я обхватил бы пальцами рук, безобразно вздут непомерным животом.

Все они радостно завизжали, поднялись и, мое сердце защемило, пошли ко мне, растопырив ноги и сильно откинувшись назад корпусами, уравновешивая огромные животы.

Я обнимал их по очереди и вместе, стараясь не придавить эти вздутости, испортившее тонкие талии, эльфийки такие нежные, самый огромный живот у младшенькой, Оэль. Я даже подумал насчет близнецов, но у эльфов их никогда не было, так что ладно… Ну я и размножаюсь, никогда бы не подумал о себе такого героизма… вот так ляпнешь что-то не к месту, а потом тянется такая цепочка… что уже и не цепочка, а все разрастающаяся лавина.

— Ты принес нам счастье! — пропищала Оэль.

— Ты замечательный, — сказала Кюэль ласково.

— Мы все тебя любим, — нявкнула Яэль.

— Это вы меня сделали счастливым, — возразил я. — Никогда бы не подумал, что смотреть на ваши пузяки — это так здорово и так… хорошо! Я чувствую себя… даже не знаю, как это сказать… Но мне так дивно странно, ново и необычно, как будто это уже не я, а чуточку больше, чем я, и чуточку даже лучше.

Они хихикали, не врубаясь и не стараясь понять, что я несу, а я в самом деле чувствую, что смотрю на их животы с непонятной гордостью, хотя вроде бы должен ощутить ужас, а то и вообще ответственность.

В каждом вздутом пузе сейчас развивается по личинке, которые я туда засадил. Вся эта группа эльфиек сейчас исполняет роль грядок, на которых я засеял свои дивные генетические цветы.

Мюэль вскрикнула:

— Ой, мы ж забыли тебе сказать!..

— Что? — спросил я.

— Изаэль недавно родила, — сообщила она звонким голоском и рассмеялась. — Сама не поверила, что у нее получится!.. Так рада, так рада, линия их рода теперь не прервется!

— А у вас по женской линии считается? — спросил я. — Хотя это неважно. Передавайте, я тоже счастлив… и как жаль, что из этого чистого радостного мира нужно возвращаться в холодную и жестокую вселенную людей.