— Послушай, Мори, я жду объяснений, — начал я. — Ну давай, разверни передо мной радужные перспективы, как это ты умеешь.

Мори, не отрываясь от руля, затянулся своей сигарой «Корина спорт», откинулся назад и спросил:

— Как по–твоему, что волнует сегодня Америку?

— Секс, — предположил я.

— Нет.

— Ну, может, соревнование с Россией по завоеванию планет Солнечной системы?

— Нет.

— Ладно, скажи тогда сам.

— Гражданская война 1861 года.

— О, Господи! — вырвалось у меня.

— Я не шучу, дружище. Наша нация обременена навязчивой идеей войны между штатами. И я тебе объясню, почему: это была первая и единственная военная кампания, в которой американцы принимали полноценное участие! — Он выдул дым от своей «Корины» мне прямо в лицо. — Собственно, это и сделало нас американцами.

— Лично я так не думаю.

— Да брось! Давай заедем в любой крупный город центральных штатов и проведем эксперимент. Опроси десять человек на улице и, готов биться об заклад, шестеро из них в ответ на подобный вопрос ответят: «Гражданская война 1861 года». Я просек это еще полгода назад и с тех пор размышлял, какую выгоду можно извлечь из данного факта. Так вот, старик, это может иметь фундаментальное значение для «МАСА», если мы, конечно, не прохлопаем ушами. Ты в курсе, у них тут был столетний юбилей, лет десять тому назад?

— Да, — сказал я, — в 1961 году.

— И он провалился. Кучка бедолаг разыграла пару–тройку битв, и все. Дело обернулось громким пшиком. Ну, да ладно, бог с ними! Ты лучше взгляни на заднее сидение.

Я включил свет внутри салона и обернулся. Там лежало нечто, упакованное в газеты, формами напоминавшее куклу из витрины, ну знаете, эти манекены. И судя по минимальному количеству выпуклостей в районе грудной клетки, вряд ли женский манекен.

— И что это? — спросил я.

— То, над чем я работал.

— Это пока я надрывался с нашими грузовиками?

— Точно, дружище, — усмехнулся Мори. — И помяни мое слово: пройдет время, и эта затея затмит все наши спинеты и органы. Да так, что у тебя голова кругом пойдет!

Он многозначительно покивал.

Теперь, пока мы не приехали в Бойсе, выслушай меня, Луис. Я не хочу, чтобы благодаря твоему папочке и Честеру для нас наступили тяжелые времена. Вот почему нужно ввести тебя в курс дела прямо сейчас. Эта штуковина, там сзади, принесет миллиард баксов нам или любому, кому посчастливится ее найти. И вот что я собираюсь сделать. Я сейчас съеду с дороги и где–нибудь продемонстрирую ее тебе. Может, у закусочной или на заправке — да в любом месте, где достаточно светло. — Мори выглядел напряженным, руки его дрожали больше обычного.

— А кто поручится, что там у тебя не припрятан двойник Луиса Розена? — спросил я. — Вдруг ты собираешься вырубить меня, а эту чертову штуковину посадить на мое место?

Мой компаньон внимательно посмотрел на меня.

— Почему ты спросил? Нет, все не так, дружище, но по случайности ты почти попал в яблочко. Вижу, котелок у тебя еще варит. Как в старые добрые времена, когда мы были зелеными юнцами и ничего не имели за душой. Если, конечно, не считать твоего папаши и вечно озабоченного братца. Черт, интересно, почему же Честер не стал сельским ветеринаром, как собирался вначале? Это здорово облегчило бы нам жизнь. Так нет же, вместо этого, извольте радоваться — фабрика спинет–пианино в Бойсе, штат Айдахо. Бред какой–то! — покачал головой Мори.

— Ну, твоя–то семейка и того не сделала, — заметил я. — Они вообще ничего не сделали и не создали. Типичное сборище посредственностей, проходимцы от швейной промышленности. Может, скажешь, это они поддержали наш бизнес, а не мой отец и Честер? Короче, во–первых, я хочу знать, что это за дрянь у тебя на заднем сидении. И, во–вторых, я не собираюсь останавливаться на заправке или у закусочной. У меня смутное предчувствие, что ты и впрямь собираешься каким–то образом подставить меня. Так что давай, крути баранку.

— Но подобную вещь не описать словами, ты должен видеть.

— Уверен, ты справишься. Мошенничество — это как раз твой конек.

— Ну, хорошо, я тебе объясню, почему их чертов юбилей тогда провалился. Потому что парни, которые когда–то сражались и клали свои жизни за Союз или Конфедерацию, уже мертвы. Никто не может перевалить за столетний срок. А если такие и есть, то они ни на что уже не годны — по крайней мере, ружье они в руки не возьмут. Согласен?

— Хочешь сказать, у тебя там припрятана мумия или какой–нибудь зомби из ужастиков? — поинтересовался я.

— Я тебе скажу, что у меня там. В эту кучу газет у меня упакован Эдвин М. Стэнтон.

— Кто–кто?

— Он был военным советником у Линкольна.

— А!

— Я не шучу.

— И когда же он умер?

— Давным–давно.

— Я так и думал.

— Послушай, — сказал Мори. — Я создал электронного симу–лякра, вернее, Банди его создал для нас. Это обошлось мне в шесть тысяч, но оно того стоило. Давай остановимся у закусочной на ближайшей заправке, и я устрою демонстрацию. Думаю, это единственный способ тебя убедить.