– Идем, покажу, – Федор похлопал по элегантной кожаной сумке, висевшей у него через плечо. Было видно, что Кристина колеблется. – Кроме того, кое-что еще, – Федор выложил свой основной козырь. – Кристина, за тобой должок.

Тот дернулся, как от удара, повел взглядом по сторонам и отступил назад.

– Я здесь не один, – на всякий случай сообщил Федор.

– Какой должок? – Кристина облизал густо намалеванные губы.

– Пошли! – скомандовал Федор. – Иди вперед! И без глупостей. Стреляю без предупреждения. – Хотел добавить: – Первый выстрел по ногам, – но сдержался, решив, что это перебор.

Они вышли из «Совы», завернули за угол. Кристина прижался спиной к кирпичной стене. На лбу его блестели бисеринки пота. Он снова облизал губы. Даже сквозь толстый слой косметики стало видно, как он побледнел.

«Что это с ним? – подумал Федор озадаченно. – Казалось бы, крепкий мужик…»

– Слушай, – выдохнул Кристина хрипло, – любые бабки отдам! Скажи, сколько. Я ничего не знаю, трепаться не буду. Так и доложи шефу. И вообще, я сваливаю отсюда. Завтра!

Федор задумчиво смотрел на него, прикидывая, что сказать, чтобы получилось в масть. Кристина явно принимает его за человека шефа – «терминатора», не иначе, вон как слинял.

– Насчет бабок приказа не было, – осторожно сказал он, намекая, что приказ касался других вещей, более серьезных, чем деньги.

– Слушай, возьми, что есть, – Кристина принялся рыться в карманах.

Федор почти упустил момент, когда Кристина коротко размахнулся и ударил его кулаком под дых. Ему все-таки удалось отскочить, и удар пришелся по касательной.

– Ах ты, гад! – пробормотал Федор, нанося ответный удар. – Опять начинаешь?!

Они дрались самозабвенно. Издавая звериные придушенные вопли и пыхтя. Трещала одежда, сыпались искры из глаз. С Кристины слетел шикарный парик. Федор успел поддеть его ногой. Парик белой птичкой взлетел в воздух, завис ненадолго и, планируя, опустился на землю.

Из-за горы ящиков за дракой горящими глазами наблюдали Леня и Зойка.

Через пять минут все было кончено. Федор оседлал Кристину, сжимая его ребра коленями. Трансвестит размазывал по физиономии кровь из разбитого носа. Под глазом его наливался синяк. Леня в полнейшем восторге пихнул Зойку локтем.

– Убивай, сука! – прохрипел Кристина, с ненавистью глядя на Федора. – Чтоб ты сдох! Девок замочил, теперь меня?

– Квиты, – пробормотал Федор, рассматривая багровость под правым глазом Кристины. – Не собираюсь я тебя мочить, дурак. Вот, кстати, хотел отдать. – Он потянулся за сумкой, валявшейся рядом, раскрыл и достал белоснежный пышный парик. Кристина ошалело смотрел на него. – Твой? – спросил Федор. Кристина кивнул молча. – Поговорить надо, – продолжал Алексеев.

– О чем?

– Для начала о бизнесе и бородавках.

– Так ты не… – начал Кристина и замолчал. – Ты кто?

– Конкурирующая фирма.

– Так это ты на… даче? – сообразил Кристина.

– Догадливый. Поговорить хотел, а ты сразу в драку. Нервы лечить надо. Иглоукалывание, говорят, помогает.

– Станешь тут нервным. Он же меня чуть не замочил! Я коньки уже отбросил, два дня валялся в отрубе, насилу очухался. Собрался сваливать из города, но встретиться надо кое с кем, я заскочил на минутку, а тут ты… Я и подумал, что от него… Охренел весь!

Федор соскочил с Кристины, протянул ему руку и предупредил:

– Только без глупостей. – Не удержался и добавил: – Если жизни не жалко. Пошли!

– Видела? – спросил Леня, гордый за преподавателя. – Видела, как он его? У Феди черный пояс в карате!

Последнее было выдумано с ходу – уж очень хотелось! Они стояли и смотрели вслед Федору и Кристине, пока те не скрылись за поворотом. Кристина хромал. Гладко выбритая его голова напоминала кегельный шар, матово светящийся в неярких уличных фонарях. Голова странно гармонировала с женским платьем. Оба парика – вновь обретенный и тот, что был сегодня на нем, – совершенно забыв о них, Кристина нес в руке. Федор, немыслимо элегантный в черной коже, длинноногий и широкоплечий, неспешно шагал рядом. Казалось, гуляют парень и лысая девушка в длинном платье, а не люди, дравшиеся пять минут назад не на жизнь, а на смерть.

На другой день, когда Федор вошел в аудиторию, он понял, что сегодня и впредь можно обойтись без темных очков. Ибо, в каком бы виде он ни появился – на костылях, в лубке или на инвалидной коляске, – во взглядах, обращенных к нему, будет неизменно светиться восхищение. Благодаря стараниям Лени Лаптева весть о его вчерашних подвигах, изрядно приукрашенных, стала достоянием семинара, второго курса и университета в целом. Парни смотрели серьезно, демонстрируя солидарность и готовность немедленно включиться в борьбу с мировым злом, а девочки… В их лицах светилось столько любви и нежности, что Федор слегка порозовел. Он отражался в их лицах, как в зеркале – в развевающихся белых одеждах, на белом коне, с копьем наперевес. Он снял очки, в которых ничего не видел, и сказал, осторожно дотрагиваясь пальцем до синяка под глазом:

– Вот, травма… Снимал, понимаете, велосипед с антресолей и не удержал. – Интонация его при этом говорила совсем о другом. – Какая там травма… – говорила интонация. – Брал особо опасного преступника, рисковал жизнью, спасая человечество. И в результате несколько пострадал… Но это сущая ерунда по сравнению с тем, что обезврежен убийца-рецидивист… Город может спать спокойно!

– Моя дача стоит в лесу, – сказал он. – Я люблю там работать. Покой, тишина вокруг. Иногда я думаю, что хотел бы жить здесь. Возможно, когда-нибудь я поселюсь тут навсегда…