Через каких-то полчаса мощная машина, взревев, остановилась, и водитель выключил двигатель. Стало так тихо, что зазвенело в ушах. Люди вышли и, не надевая лыж, гуськом пошли за Виктором к избушке, чернеющей между деревьями. Даже издалека видно было, что в ней давно никто не живет. Стены стали совершенно черными, крыша во многих местах прогнулась и там зияли темные круги. Не доходя метров десять, остановились по колено в снегу.

— Надо было ее действительно сжечь, как просил Егор, а сейчас уже и опасно, позаросло все кругом, — еще «верхняк» пойти может. Зимой пожары редко, но бывают.

— Ужас! И вот тут человек прожил четырнадцать лет! — тихо сказала Людмила. — Смотри, Ваня, сюда дядя Ваня ходил почти каждый год, долго не зная, что ходил-то к родному отцу.

— Кому это надо! Переться за тридевять земель, чтобы увидеть эту развалюху? — буркнул Иван.

— Не скажи, — возразил Яков, — может, его какое-то шестое чувство туда влекло. Но все-таки я что-то видел, и довольно большое, не померещилось же?

— А че, мужики, уже к ночи дело идет, может, заночуем? Машину-то на два дня заказывали, чего переться на ночь, глядя? — сказал шофер, почему-то задрав голову кверху.

— Может, и заночуем, — неопределенно сказал Виктор, — а пока пошли к избе!

Ваня обежал всех, выскочил вперед и тут же заорал:

— Гляди, следы, да огромные такие, на лосиные похожи!

Глава сорок вторая

Иван ехал в Воронеж без особого энтузиазма. После посещения других городов казалось, что ничего хорошего эта поездка не предвещала. А получилось наоборот. В Воронеже еще не перебушевала первоначальная перестроечная истерия. Люди верили в то, что настал час и для них хорошей и свободной жизни. До центра России еще не дошли громовые раскаты национализма, дикой преступности. Но уже и тут исчезло почти все с прилавков магазинов, предстояло страшное подорожание всего и вся.

Город Ивану понравился. Выйдя на привокзальную площадь, он вначале не удивился грязи, валявшимся повсюду клочкам бумаги, пачкам из-под сигарет, всяким стаканчикам, а наоборот, даже обрадовался. «Россия — есть Россия», — подумал он и спросил, как проехать по нужному адресу. Сел на второй троллейбус и... город ему понравился. Чистые современные улицы, широкие проспекты, даже зимой относительная чистота.

Старушка, которая согласилась меняться, была верующей. По поводу и без повода вспоминала Господа Бога, пыталась рассказать Исаеву, что ждет его в жизни. «Бедная женщина, ты даже не представляешь, что тебя ждет», — подумал Иван, а вслух сказал:

— Вы только не верьте тому, что говорят теперь по радио и телевидению.

В Молдавии: притесняют русских, много случаев убийств, трупы по улицам валяются.

— Ну да, прям-таки «валяются». Да мне, собственно, все равно, где умирать. А дочке ваша квартира понравилась, буду переезжать. Только вы мне помогите сделать документы, вещи отправить.

Иван трое суток оформлял документы, это еще при помощи нескольких десятков бутылок «Букета Молдавии».

Наконец, все было готово и Исаев с большим трудом взял билет на Одессу, на самолет. Старушка отказалась лететь, решила ехать поездом. Контейнер отправили вместе. «Ну, теперь отхода назад нет! — подумал Иван. — Воронеж так Воронеж!» И в тот же день вернулся домой.

А дома все сделала Оксана. Пользуясь своими связями, а иногда и немалыми деньгами, она уже отправила в Воронеж два контейнера, упаковала вещи, сделала все документы и ждала Ивана. Ордера могла получить только лично старушка.

— Может, ее где-нибудь перехватить, чтобы не ехала через эти блок-посты, — говорила Оксана вечером, сидя в почти пустой квартире. Дети были у Силиных.

— Как насчет Андрея и Оксаны?

— Документы на усыновление в ЗАГСе, нужна твоя подпись.

— А как же с фамилией?

— Пока никак, пока усыновление, а вот когда им будет по шестнадцать, они сами решат.

— Согласен, логично, как с деньгами?

— Почти все червонцы ушли, деньги на переезд и на первый случай есть, а дальше как будет — не знаю. Осталось монет десять — не больше.

— Как будет дальше, посмотрим, — главное вырваться отсюда. Надо было все отдать.

Зазвонил телефон.

«Слушайте, мама сидит в Кишиневе, надо встретить. Сможете?» — «Да. сможем, только заедем за вами.» — «Я не поеду, поедет Леу, понимаете почему?» — «Понимаем. Сейчас же и выезжаем!»

Решили, что поедет Оксана, а Иван будет их ждать на нашем блок-посту.

В Фарлодонах взяли прапорщика, он сам сел за руль «тойоты» и они понеслись в сторону Кишинева. На верху, за Бендерами, Иван с дочкой старушки вышли, а Леу с Оксаной поехали дальше.

Больше часа Исаев не находил себе места, ходил и ходил вокруг помещения блок-поста. Шел снег с дождем, слякотно и холодно, но Иван так ни разу и не зашел в помещение, где весело разговаривала, часто и громко хохоча колокольчиком, дочь старушки. Уже был март, а погода — февральская.