— Я рад, что ты так поступил, — сказал Исаак. — Ты пришел как раз вовремя. Был ты дома, имел возможность умыться и переодеться?

— Нет, сеньор Исаак, и хотя был бы рад смыть дорожную пыль, я не мог заниматься этим, не выслушав вас.

— Превосходно. Найдешь воду и все, что нужно, у меня в кабинете. Ракель, принесешь Даниелю свечу? Мы будем ждать в гостиной.

Когда Даниель вошел, у камина стоял стул, рядом с ним стол. На него Ракель поставила остатки ужина: тарелку сытного бараньего супа, пахнущего травами и пряностями; разнообразное холодное мясо; хлеб и оливки.

— Великолепно, — сказал Даниель. — До этой минуты не сознавал, как проголодался. Так вот, сеньор, — заговорил он, повернувшись к Исааку, — по дороге сюда я догадался, что у вас есть причина узнать как можно скорее, что я выяснил. И хотя у меня в узле есть бумага, где все записано, я почти все хорошо помню.

— Мне действительно срочно нужны эти сведения, — сказал Исаак. — Продолжай, пожалуйста, есть, раз голоден, но в промежутках между глотками скажи, что узнал относительно сына двоюродной сестры Мордехая.

— Самое главное, что я выяснил — сын Фанеты мертв, — сказал без обиняков Даниель. — Как и сама Фанета. Они умерли перед праздниками прошлой осенью. Никакой самозванец не может быть тем Рувимом.

— Умерли? Ты уверен?

— Так сказала сеньора Перла, мать Фанеты и бабушка Рувима, — ответил Даниель. — И даже будь они живы, никто из тех, кто приехал сюда и назвался Рувимом, совершенно на него не похож. Сын Фанеты был худощавым, высоким, смуглым, темноволосым, с зелеными глазами. У него был друг, возможно, Лука, — продолжал он. — Я нашел на рынке мальчишку, который много раз видел их вместе. Этот друг жил далеко, на окраине города, и уехал из Мальорки, по меньшей мере, год назад.

— Куда? — спросил Исаак.

— Он был учеником, — ответил Даниель. — И, закончив обучение, покинул город. Домовладелица не имеет понятия, куда он отправился. По ее словам, сказал учителю — который тогда болел, — что вернется. Но не вернулся. Я не мог поговорить с его учителем, потому что она не знала, где он. Скорее всего, умер, — сказал Даниель. — Я не смог его найти.

— Какая профессия была у его учителя?

— Он был столяром.

— Это интересно, — сказал Исаак. — Что еще?

— Так — у этого мальчика был еще один друг, живший в самой неблагополучной части города, неподалеку от сыромятен. Имени его не знаю, но мой маленький осведомитель повел меня туда. Когда я сказал женщине, жившей в этом доме, что мне нужно, на меня набросились соседи — я не получил повреждений, — добавил он, — но это было неприятно. — Взял еще хлеба и мяса и, умолкнув на время, стал есть. — И это было не первым нападением на меня. Казалось, кому-то в городе очень не нравились мои наведения справок.

— А волнений в городе не было? — спросил Исаак. — В это время года…

— Как будто не было, — ответил Даниель, с удовольствием взяв еще хлеба и мяса. — Похоже, они преследовали меня, потому что это был я, не потому что питали недобрые чувства против общины. При первом нападении меня схватили, связали и оставили в чьей-то кухне.

— Схватили и связали? — переспросила Ракель, разрываясь между смехом и страхом. — Даже не верится. А что потом? Как ты убежал?

— Мне помогла маленькая девочка, — ответил Даниель. — Ее зовут Бенвольгуда. Меня связали не очень крепко, а она принесла мне нож. Потом показала дыру в стене, через которую я смог уползти. Думаю, это было не слишком героически. Я очень испачкался и сильно потряс этим сеньора Маймо, очень элегантного сеньора.

— Похоже, у тебя было богатое событиями путешествие, — уклончиво сказал Исаак.

— Оно было очень интересным, — сказал Даниель. — Нам нужно будет когда-нибудь поехать туда, — добавил он, повернулся к Ракели и коснулся ладонью ее руки. — Это красивое место. Но помимо этого я привез пачку писем для сеньора Мордехая. Не знаю, связаны ли они как-то с целью моего путешествия, но, думаю, нужно сейчас пойти, отдать их.

Он с большой неохотой поднялся из-за стола.

— Думаю, это превосходная мысль, — оживленно сказал Исаак. — Ракель, будь добра, проводи Даниеля. Мне нужно вернуться в кабинет. — Он первым пошел по коридору к ведущей во двор лестнице. — Прошу тебя говорить тихо, — добавил он. — Твоя мать спит с младенцем, надеюсь, сможет проспать до утра, если позволит твой братишка.

Исаак обнял дочь, что-то негромко сказал ей на ухо и пошел к своему кабинету.