— Вот еще! — рассмеялась Дельфина и поцеловала Фрица в щеку.

Синий вечер медленно надвигался на лужайки, постепенно поглощая густые тени деревьев. Пока Джордж и Кеннет пили чай, Дельфина наблюдала за тем, как темнеет парк и медленно исчезают последние золотые лучи уходящего солнца.

Когда мужчины наконец о ней вспомнили, Дельфина улыбнулась:

— Я, кажется, научилась ценить природу. Знаете, по-моему, сегодня был последний летний денек. Мне он показался очень необычным. В Гонолулу закат совсем другой. Наблюдать закаты — наша семейная традиция. Ритуал. У нас круглый год одинаковые закаты. Великолепные, красочные, но… одинаковые. А здесь все меняется. Мне бы хотелось побывать в этом месте зимой, когда идет снег, или во время ужасной бури с дождем и ветром. — Она помолчала, а потом добавила: — Это только у меня такое настроение, или сегодня действительно немного грустно?

— Ну, если ты думаешь, что на этом все закончится, тогда твоя грусть понятна, — произнес Кеннет, положив руку ей на плечо. — А вот для меня осень — самое замечательное время года. Я считаю, что осенью все только начинается.

— Скорее всего мне просто не хочется уезжать. Даже думать неприятно о том, что надо расставаться. Я так привыкла к вашему обществу.

— Это уже другое дело, дорогая, — улыбнулся Джордж. — Сегодня Фриц закатывает прощальный ужин, завтра уезжает Кен. Потом отчаливаем мы с тобой. По дороге в Париж остановимся в Аваллоне на обед. В Париже ужинаем, а на следующее утро на корабле отправляемся в Гавр.

— Кен? Как же так? Я была уверена, что ты поедешь вместе с нами! Хотя бы до Саутгемптона.

— Я собирался, Дельфина, но потом у меня изменились планы. Совершенно неожиданно. Предстоит очень важная встреча, поэтому я выезжаю поездом рано утром. Однако в Саутгемптон рассчитываю успеть одновременно с вами. Там и попрощаемся. Корабль стоит часов пять или шесть, уверен, что вы сумеете протащить меня на борт во время обеда.

— О, как я не люблю разговоры о расставании! — воскликнула Дельфина. — Давайте лучше немного погуляем.

Эти два человека подарили ей неповторимые минуты. Конечно, рано или поздно все должно было закончиться.

Постепенно темнело. Джордж расплатился, друзья поднялись из-за стола и вышли к одному из многочисленных железных мостиков, переброшенных через реку; узенькая полоска воды делила Баден-Баден на две части. Оттуда они направились к розовой вилле Фрица, мимо казино, где должно было состояться праздничное представление, посвященное окончанию скачек. Ожидалось, что на вечер прибудет не менее двух сотен приглашенных. Само казино было построено более ста лет назад как летняя резиденция Фредрики, королевы Швеции. Сейчас оно было украшено по случаю предстоящего приема.

— Подожди, увидишь его ночью, когда зажгут тысячи свечей, — сказал Кеннет. — Настоящая жемчужина! Ты забудешь, в каком столетии живешь. Свечи, шампанское, экипажи, лакеи… Ничего не меняется.

— Не ожидала увидеть такое в Германии, — сказала Дельфина. — Почему-то я думала, что подобное возможно только во Франции.

— Французы объявили азартные игры вне закона в 1838 году. Впрочем, они довольно быстро поняли, что потеряли, и теперь без устали мотаются через границу. Кстати, сегодня у нас есть шанс последний раз поиграть на серебряные и золотые жетоны.

— Поосторожнее, Джордж! — рассмеялся Кеннет. — Среди нас есть очень азартные люди.

— Я знаю. И не сомневаюсь, что она опять выиграет.

Когда они подошли к вилле, Джордж сказал:

— Хочу немного вздремнуть. Увидимся в восемь тридцать.

— Отлично, — откликнулась Дельфина. — Тогда я успею сделать массаж.

— А я приму ванну, — сказал Кеннет. — Тяжелая у нас жизнь, правда?

Спустя некоторое время Кеннет выехал за ворота виллы. Он остановился у дальнего въезда в Черный лес, вышел из машины и углубился в заросли, пытаясь найти знакомую скамейку. Он знал, что обязательно найдет ее, хотя не был в этом лесу несколько лет. Надо было о многом подумать, и Кеннет хотел заняться этим на своем излюбленном месте. Много лет назад здесь, в Баден-Бадене, отец преподал ему урок мудрости.

— Устраивай себе время от времени умственную встряску. Не обязательно делать это регулярно, по графику, каждую неделю или раз в месяц. Главное — вовремя убедиться, что ты на правильном пути. А если почувствуешь, что сбился с курса, найди в себе силы исправить положение.

Кеннет сел на скамью и проникся покоем и безмолвием темнеющего леса. Он мысленно пережил прошедшее лето, начиная с того момента, когда услышал по телефону голос Баракета, и заканчивая сегодняшним днем. Кто бы мог поверить, что он и Пьер Балмэн сыграют такую важную роль в бракосочетании Баракета? Между тем благодаря им на свет появилась принцесса Алия. Кеннет успел к ней привязаться. Все ее поступки были безупречны, хотя в их основе лежало не воспитание, а врожденная простота. В каком-то смысле эта девушка стала для Кеннета дочерью. Он очень хотел, чтобы она добилась успехов, и ей это удалось. Он хотел ею гордиться, и она его не подвела. Вместе с тем Кеннету хотелось, чтобы Алия не забывала, кому она обязана своим новым рождением. По сути, она по-прежнему оставалась хорошо тренированной, дисциплинированной девушкой. Она была в состоянии сама проложить себе дорогу в жизни. Брак с Баракетом открывал для нее невиданные возможности. Как бы то ни было, ей приходилось во многом полагаться на интуицию. Алия не получила того образования, которое было у Камиллы и Дельфины. Кеннет уже успел оценить ее отвагу, но больше всего его привлекало в Алие необычное сочетание детского юмора и спокойной женственности. Спокойствие необходимо для выживания, чувство же юмора может спасти человека в любой ситуации.

Мысли уносили в прошлое. Кеннет не случайно пришел на это место. Он испытывал огромную потребность обрести себя, оглядеться, определиться насчет планов на будущее. Он хотел очистить сознание и сердце.

Эльза. Два года семейной жизни. Годы, проведенные в Вашингтоне и на ферме «Аватар» в Мэриленде. Дом в Вашингтоне он давно продал, но ферма на восточном побережье по-прежнему оставалась его убежищем, хотя после смерти Эльзы он очень редко туда заезжал. Друзья и специалисты по недвижимости предлагали ему множество вариантов продажи имения, но он категорически отказывался даже говорить на эту тему.