— Этот вопрос я улажу, — сказал Джордж. — Ты же не хочешь, чтобы они простояли там всю ночь?

— Не хочу. Я вообще не знаю, зачем я это сделала. Как ты собираешься от них избавиться?

— Смотри.

Джордж набросил на себя второй халат и пошел через лужайку к противоположному крылу здания, где находились комнаты Сейл и Дельфины. Сейл смотрела ему вслед. Затем она услышала его голос.

— Добрый вечер, — произнес Джордж, и из-за террасы показались две фигуры в белых галстуках и фраках. — Одна леди попросила вам передать, что сегодня ночью ее не будет.

До Сейл донеслось немецкое ругательство.

— Где она? — грубо спросил кто-то.

— Она у меня, — ответил Джордж. — Не думаю, что вы ей сегодня понадобитесь. Доброй ночи, господа.

Он повернулся и пошел по лужайке обратно. Фигуры растворились в темноте. Когда Джордж вошел в комнату, Сейл смеялась:

— Жаль, я не могла разглядеть их лица. А ты был великолепен.

— Теперь я провожу тебя. Если понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти.

Он проводил Сейл в ее комнату, убедился, что двери плотно закрыты, рядом с ними никого нет, и вернулся к себе.

Ну и дела, подумал Джордж, укладываясь в постель. Девочка совсем запуталась.

Свечи догорели почти до подсвечников. Осталось не больше дюжины пар. Скрипки надрывно плакали и выводили грустную мелодию.

— Не надо торопиться, — произнес Кеннет. — Это наш последний вечер.

Дельфина услышала в его голосе незнакомые нотки.

— Да, — негромко отозвалась девушка. — Я знаю. Но мне даже думать об этом не хочется. — Она сидела в плетеном металлическом кресле, складки ее желтой юбки напоминали лепестки розы.

— У нас еще осталось шампанское, — улыбнулась она, глядя на бутылку. Что-то должно было произойти.

Кеннет посмотрел на нее. Он знал, что хочет ей сказать, и знал, как надо говорить подобные вещи. Главное — начать. Он вздохнул и подсел к ней поближе, едва не опрокинув при этом свой бокал.

— Не торопись, — улыбнулась Дельфина.

Кеннет развернул кресло таким образом, чтобы видеть ее лицо. Потом налил им обоим шампанского из еще холодной бутылки и произнес:

— Я и в самом деле не люблю торопиться. — Кеннет расслабил узел галстука, словно тот мешал ему говорить.

Они негромко чокнулись.

— Какой приятный звук, — сказала Дельфина.

— Да. С тех пор как Джордж привел тебя на борт «Эукая» десять тысяч лет назад, я видел тебя каждый день и каждую ночь. Но я не сумел тебя разглядеть. Я был очень занят Алией. Между тем ты была настоящим совершенством, чудом, которое я воспринял как должное.

Дельфина хотела ответить, но Кеннет жестом остановил ее.

— Подожди, Дел, пожалуйста. Дай мне высказаться. Иначе я не замолчу до рассвета. И вообще у нас не беседа — это мой монолог. Сегодня вечером я долго гулял, потом посидел на камне «всех к черту» и привел мысли в порядок.

Дельфина растерянно молчала.

— Мы с отцом часто приезжали сюда, когда я еще был совсем маленьким. Дома, в Теннесси, у нас был огромный камень, на котором отец любил сидеть и думать. Когда у него возникали проблемы, он отправлялся на этот камень и всех посылал к черту, пока не приходил к какому-либо решению. Так вот как-то раз, когда мы были здесь, он посоветовал мне найти свой камень и тоже назвать его «всех к черту». Только я сижу не на камне, а на скамейке.

Ты знаешь, что я был женат. Чуть больше года назад Эльза умерла.

Дельфина кивнула.

— Не скажу, чтобы у нас был самый счастливый брак, но нам было хорошо вдвоем. Тебе может показаться странным, однако я любил ее, как Мону Лизу. Она была холодна и загадочна. Наш домик напоминал Лувр. Люди приезжали туда, чтобы восхититься изысканными картинами и статуэтками. Посещали нас, естественно, в основном знатоки искусства и критики. Только с этими людьми поддерживала контакт Эльза. У нее не было друзей, никто даже не называл ее по имени, только миссис Беннет.

С годами мне предлагали все новые и новые должности, я уговаривал Эльзу поехать со мной, но она не желала ничего слышать. Потом я понял, что она никогда не покинет нашу ферму. В этом имении для нее заключался весь мир. В результате у меня появились другие женщины. Их было не много, но они обо мне заботились.

Дельфина, я никогда никого не любил. Мне нравятся красивые женщины, я ценю жизнь и не думаю, что она для меня кончилась. Помнишь наш первый вечер в «Шато Мадрид»?

Дельфина кивнула, не сводя с него глаз.