— Что ты собираешься делать с рыбой, которую принес Василис?

Алекса взглянула на него с удивлением:

— Разумеется, я ее пожарю.

— Сегодня? — допытывался Марк.

— Да, конечно. Рыбу нельзя долго хранить, потому что она быстро портится. А мне бы не хотелось ее выбрасывать — такая расточительность мне не по карману.

Марк улыбнулся и спросил:

— У тебя есть какой-то особый рецепт? Ты ведь умеешь жарить рыбу?

— Честно говоря, не очень… Я, кажется, уже говорила, что мои кулинарные таланты ограничиваются бутербродами.

— Мы можем ее пожарить в оливковом масле с лимонным соком, — продолжал Марк. — Это делается так…

— Ты сказал «мы»? — перебила Алекса.

— Совершенно верно. — Он снова улыбнулся.

— Неужели ты действительно умеешь жарить рыбу?

Марк покосился на девушку и с серьезнейшим видом заявил:

— Говорят, что моя жареная рыба — лучшая во всем Средиземноморье.

Алекса рассмеялась:

— И на островах Эгейского моря тоже?

— Вне всяких сомнений. Не покажусь ли я слишком самонадеянным, если приглашу сам себя на ужин?

— По-моему, ты уже это сделал.

— Тогда я разведу огонь.

— Ладно. А я переоденусь и приготовлю салат. Кстати, есть и свежий хлеб.

— А сыр есть? — спросил Марк.

— Сыр всегда есть.

Они вошли в дом, и Марк поспешил к плите. Алекса же направилась к себе в комнату. «Как такое могло произойти? — размышляла она. — Пока мы купались в море, мой работник превратился в гостя. Но не могла же я заявить, что желаю обедать одна. Это звучало бы глупо… В конце концов, ничего страшного, если люди вместе ужинают».

Алекса нахмурилась; она вдруг поняла, что слишком уж много времени тратит на выбор наряда. Вытащив из ящика первые попавшиеся шорты и майку, она быстро надела их. Затем принялась сушить феном волосы; при этом говорила себе, что в любом случае не села бы за стол с мокрыми волосами.

Марк нисколько не преувеличивал — его рыба действительно оказалась превосходной, чему, несомненно, способствовало точно рассчитанное количество масла и лимонного сока. Алекса же приготовила вполне приличный салат, а свежий хлеб, сыр и рецину даже она, по ее собственному признанию, не могла испортить. К ее удивлению, Марк тоже оказался большим поклонником этого вина.

— Мало кому из иностранцев нравится рецина, — заметила Алекса, наливая ему второй стакан.

— Знаю, — кивнул Марк. — И далеко не все греки любят это вино. Возможно, я просто романтик. — Он с улыбкой посмотрел на девушку и коснулся своим стаканом ее стакана,

Они сидели в саду под пологом звездного неба, и до них доносились ночные звуки острова. При слове «романтик» Алекса почувствовала легкое волнение, но тут же, не желая поддаваться настроению, заявила:

— Рецину едва ли можно назвать романтическим вином. Ведь этот букет получился случайно.

— Полагаешь? Случайно?

— Да, случайно, — кивнула Алекса. Она не знала, известна ли Марку история этого вина, поэтому продолжила: — Много лет назад один торговец по ошибке залил свое вино в сосновые бочки. Смола смешалась с перебродившим вином, и в результате получилась рецина.

— Смола с вином? — хмыкнул Марк. — По-моему, это ужасно. И все-таки вкус у него… романтический. Но знаешь, существует другая теория… — Он внезапно умолк и с улыбкой посмотрел на девушку.

Алексе стало не по себе от этого взгляда, и она проговорила:

— Я слушаю тебя. Что же ты молчишь?

— Я просто выдерживаю паузу для большего эффекта, — заявил Марк. Снова улыбнувшись, он продолжал: — Мне больше нравится легенда о мужественных, находчивых и свободолюбивых греках. Говорят, греки специально испортили вино, влив в него смолы. Якобы они хотели досадить таким образом турецким завоевателям. Довольно оригинальный способ освободиться от иноземного владычества.

— Да, интересная теория, — кивнула Алекса. — Но надеюсь, туристов ты не относишь к иноземным завоевателям. В противном случае мне придется сотрудничать с оккупантами.

— Нет-нет, я вовсе не против туристов. И я желаю тебе успехов в твоем начинании.

— Значит, ты еще не охладел к работе?

— Напротив, я очень даже доволен. Мне кажется, у меня неплохо получается. Что нам предстоит сделать завтра, босс?

При слове «босс» Алекса едва заметно улыбнулась.