— Да, спасла. И еще она обещала подтвердить историю о моей болезни, если Уитфилды спросят обо мне.

— Жаль, что ей ничего не известно об Афродите.

— Очень жаль, — вздохнула Алекса. — Но она действительно ничего не знает, А я так устала, что ни о чем, кроме сна, не могу думать.

— Выходит, раскопки при свете фонарей не состоятся? — спросил Марк.

— Нет, конечно. Это же смешно… Ты сам говорил, что мы ищем вслепую и что это бесполезно.

Марк промолчал; ему нечего было сказать.

После обеда они прошли в гостиную, и Алекса, расположившись на диване, попросила:

— Марк, расскажи мне об Афродите.

— Разве дед не рассказывал тебе?

— Рассказывал, но я почти ничего не помню. Разумеется, я знаю, что она была богиней любви.

— И вышла замуж за Гефеста, который был не только хромым, но и безобразным. В одних мифах она является дочерью Зевса, в других утверждается, что Афродита появилась на свет из морской пены.

— Как Венера Боттичелли?

— Да, — кивнул Марк. — Считается, что Афродита лишала разума даже самых мудрых. Ее священным символом был лебедь. А еще голубь и миртовое дерево.

— Я кое-что помню об этом, — промолвила Алекса, закрывая глаза. — Дедушка рассказывал… — Несколько секунд спустя ее дыхание стало ровным и глубоким.

Марк встал, накрыл Алексу одеялом и снова уселся на стул.

Проснувшись, Алекса заморгала от яркого света — под потолком по-прежнему горела лампа. Осмотревшись, она увидела спавшего на стуле Марка.

Алекса не знала, который час, да это ее и не заботило. То ли во сне, то ли наяву, но она кое-что вспомнила, и сейчас только это имело значение.

Алекса встала, подошла к Марку и положила руку ему на плечо.

— Просыпайся, — сказала она.

Он что-то пробормотал во сне.

— Марк, просыпайся! Я знаю, где Афродита.

Марк вздрогнул и тотчас же открыл глаза.

— Ты вспомнила что-то из того, что говорил дед?

— Да. То есть нет. Я не уверена.

Марк взглянул на часы и проворчал:

— Сейчас три часа ночи, а ты «не уверена»?

— Видишь ли, засыпая, я слышала, как ты упомянул о священных символах Афродиты.

— Да, лебедь…

— Голубь и миртовое дерево, — подхватила Алекса. — Теперь я уверена, что дед рассказывал мне о них.

— Отлично, Алекса. — Марк похлопал ее по руке. — Но ради этого вовсе не стоило будить меня среди ночи.

— А если я скажу тебе, что мой дед зарыл статую Афродиты под миртовым деревом и голубями? — выпалила Алекса.

— Ты о чем?

— Помнишь, я говорила тебе про фонтан, который нашла в саду? Так вот, на нем вырезаны какие-то птицы. Я сначала не поняла, но теперь уверена, что это голуби.

— Голуби?.. — переспросил Марк.

— Ты еще не понял? Статуя под миртовым деревом! Оно растет рядом с фонтаном.

— Беремся за лопаты! — воскликнул Марк.

Алекса улыбнулась и бросилась в сад.

— Я принесу фонарь! — крикнул Марк ей вслед, но она уже исчезла за дверью.

…Когда первые лучи восходящего солнца окрасили небо, Алекса раздвинула шторы в гостиной и с улыбкой повернулась к Марку.

— Мы все-таки нашли ее, — сказала она.

— Ты нашла. — Он тоже улыбнулся. — Если бы ты не сообразила, где копать, мы бы провозились в саду еще неделю. Но тогда было бы уже поздно.

— А сейчас еще есть время?

— Да, три дня на то, чтобы доставить ее в храм в Мемнопе. — Марк разглядывал стоявшую на столе Афродиту. За долгие годы ткань, в которую она была завернута, истлела, кое-где к статуе прилипли комья грязи.

— Она прекрасна, — проговорила Алекса. — Но как же нам ее туда доставить?

— Мне придется отправиться на Родос, а оттуда, возможно, на самолете или на пароме.

— Лучше на пароме, — посоветовала Алекса. — Поскольку Родос — главные ворота островов Додеканес. Уитфилды наверняка поручат кому-то следить за аэропортом.

Марк утвердительно кивнул:

— Да, верно. Но парома до полудня не будет. Мне придется нанять лодку, чтобы нагнать паром на одном из островов.