— Похоже, это письмо — нечто вроде ключа. Твой дед упомянул какую-то тайну, и я решил, что таким образом он зашифровал местонахождение статуи.

— Бог мой, как вы сообразительны, мистер агент. Япросто поражена. — Алекса обвела взглядом кухню. — Пожалуйста, не стесняйтесь и ищите там, куда вы еще не успели заглянуть во время своих ночных рейдов. — Она любезно улыбнулась. — За кражу со взломом тоже вы платили?

— Конечно, нет, Алекса. Как ты можешь такое говорить?

— О, простите… — Она повернулась и направилась к двери.

— Ты куда?

— Я ухожу. Возможно, меня не будет до завтра, но прошу тебя покинуть дом до моего прихода.

Спотыкаясь в темноте, Алекса спускалась с холма и проклинала себя за то, что не захватила фонарь. Впрочем, она прекрасно понимала, что после разговора с Марком думала лишь об одном — как бы побыстрее ускользнуть, уйти от него и от его лжи, так что едва ли в тот момент ей могло прийти в голову взять с собой фонарь.

Миновав дом Софи, она свернула на извилистую дорожку и вскоре подошла к дому Василиса — сейчас ей был нужен именно он, человек, находившийся рядом с ее дедом во время войны. Тетушка уже рассказала ей все, что знала, и теперь пришло время поговорить с Василисом.

Сначала старик даже не захотел ее слушать. Однако нельзя сказать, что Василис плохо ее встретил, — напротив, он сразу же усадил гостью за стол, налил ей кофе и плеснул в него коньяку. Затем уселся рядом и с улыбкой посмотрел на нее. Но о войне Василис говорить отказывался. Причем даже не утверждал, что ничего не знает. Просто похлопывал Алексу по руке и хранил молчание.

Тогда Алекса, вы выдержав, выложила ему все, что ей было известно. Затем, пристально посмотрев на старика, спросила:

— Василис, так каков же ответ?

Он налил себе кофе и, сделав глоток, тяжело вздохнул,

— Да, это правда, Алекса. Полковник СС привез Врата, о которых ты рассказала. А они убили его.

— Они? — переспросила Алекса.

— Алексис и британский сержант. Сержант намеревался взять Врата с собой в качестве военного трофея, и Алексис дал ему понять, что не возражает. Так оно и вышло. Но сержант недооценил твоего деда. Англичанин уехал с Вратами, но до недавних пор даже и не догадывался, что главная фигура, золотая Афродита, исчезла.

— Золотая? — удивилась Алекса.

— Да, золотая, — подтвердил Василис. — Остальные фигуры из бронзы, но богиня любви отлита из чистого золота. Сержант ничего не заподозрил, а твой дед, наверное, долго смеялся.

— Но где же он спрятал ее? — спросила Алекса как бы между прочим.

Василис пожал плечами:

— Он никогда не говорил нам об этом.

Итак, Алексис, опасаясь, что в один прекрасный день англичане могут вернуться за сокровищем, унес тайну с собой в могилу. Эта была его последняя шутка.

Покинув дом Василиса, Алекса вернулась домой. Марк стоял у плиты и готовил ужин. Не оборачиваясь, он сказал:

— На ужин — яичница и тосты. Не желаешь присоединиться ко мне?

— Нет, не желаю, — сказала Алекса и тут же добавила: — А впрочем, не откажусь.

— Тогда садись. — Марк указал на стул. — Чайник вскипел. Хочешь чаю?

Алекса усмехнулась:

— Англичанин всегда остается англичанином. — Она налила чаю себе и Марку.

Марк улыбнулся и поставил на стол яичницу и тосты. Они молча принялись за еду.

— Где ты была? — спросил он наконец.

— У Василиса, — ответила она.

— Он подтвердил мой рассказ?

— В общем-то да, — кивнула Алекса. — И еще он сказал, что Афродита из золота. Ты об этом не говорил. — Она выразительно взглянула на него.

— Я хотел сказать…

Алекса снова усмехнулась:

— Значит, ставки еще выше, чем я предполагала?

Марк отрицательно покачал головой:

— Дело не в том, что Афродита отлита из золота. Хотя, конечно же, она стоит уйму денег, и Уитфилды это понимают.

Алекса пожала плечами. Немного помолчав, она спросила:

— Что ты теперь собираешься делать?

— Мне лишь остается надеяться, что хозяйка «Виллы Алексис» позволит мне остаться и поискать статую. У меня еще есть время.

— Ты действительно надеешься найти ее?

— У меня есть опыт в таких делах, и я не хочу подводить сэра Уильяма. Он очень переживает из-за этой истории.

— Ты и впрямь считаешь, что письмо моего деда — какой-то шифр?

Марк отрицательно покачал головой: