Ум Нувайир стояла рядом с женами дядьев и тетей Бадрийей, помогая им принимать плакальщиц. Она то и дело искала взглядом Садим, желая удостовериться, что та стойко переносит испытание, способное разбить всякое сердце.

Садим печально рассматривала женщин, столпившихся в комнате. На их лицах не было ни на йоту подлинной скорби. Одни явились накрашенные и разодетые в пух и прах, другие бесстыдно увлеклись пустой болтовней. До Садим доносились приглушенные смешки. Неужели все они пришли, чтобы утешить ее в час невосполнимой потери? Неужели она сидит здесь, выслушивая соболезнования от абсолютно равнодушных людей, тогда как те, кто ей близок, не могут даже подойти?

Садим выскользнула из комнаты, где чужие страдания никого не трогали. Единственный, кто все понимает — Фирас. Никто, кроме него, не знал, как сильно она была привязана к отцу. Только он мог облегчить ужасное бремя; только он остался у Садим после смерти отца. Она так нуждалась в помощи!

Фирас безостановочно слал сообщения. Он пытался создать иллюзию своего присутствия и неустанно напоминал, что делит с ней скорбь и боль потери. Садим в его душе навсегда, и он никогда не покинет любимую, что бы ни случилось.

Поздно вечером, во время телефонного разговора, Фирас взял молитвенник и начал читать вслух, попросив Садим повторять «аминь» вместе с ним.

— О Аллах, даруй Абдулмашину аль-Хораимли милость Свою…

Фирас читал молитву по усопшему хриплым голосом, сердце у него разрывалось от рыданий Садим. Но он не переставал утешать свою возлюбленную. Мужчина был по-отцовски нежен и самоотвержен, как будто сидел рядом и мог в любое мгновение обнять ее. Ни на секунду она не чувствовала его отсутствия.

Фирас продолжал звонить, пока Садим не оправилась от первого приступа скорби — и не приготовилась жить дальше.

ПИСЬМО 35

Кому: seerehwenfadha7et@yahoogroups.com

От кого: «seerehwenfadha7et»

Дата: 8 октября 2004 г.

Тема: Водолей

Я хочу утешить своих читателей, призвав на них благословение Божье в связи с приближением первого дня Рамадана. Бог снова дарует этот великий месяц всем мусульманам и помогает им поститься в течение дня, не нарушая заповеди воздержания.

Я заранее прошу у вас прощения за то, что не буду посылать письма во время Рамадана. Обещаю продолжить, как только месяц подойдет к концу. Признаюсь, что буду скучать. После Рамадана, с Божьего соизволения, я вернусь к своему нелегкому труду. Ждите.

После окончания четвертого курса Ламис и Тамадур решили посвятить часть летних каникул работе в одной из больниц Джидды. Как и всем практикантам, вне зависимости от пола, им не позволялось до получения диплома общаться с пациентами. Обязанности студенток сводились к наблюдению за врачами, когда те обследовали больных и делали операции.

В больнице, где работали сестры, оказались двое парней-стажеров из медицинского колледжа. С самого начала Тамадур почувствовала себя неловко оттого, что они с Ламис — единственные молодые женщины среди персонала. По утрам она начала приходить позже остальных, а вечером уходить раньше, до официального окончания смены. Ламис вела себя прямо противоположным образом — появлялась точно по расписанию, чтобы ничего не упустить.

Врачи и администрация были милы и дружелюбны с обеими. Но Тамадур стеснялась сидеть в комнате отдыха вместе с мужчинами; она держалась от них как можно дальше и с трудом ладила со старшими женщинами. А Ламис была смелой и быстро приспосабливалась. Она злила сестру тем, что немедленно включилась в общий ритм и всячески это подчеркивала.

Примерно через неделю после начала практики Тамадур вообще перестала посещать клинику. Один из стажеров уехал на пару недель за границу. Ламис осталась единственной практиканткой в больнице — не считая второго студента, Низара. Девушка немедленно осознала: один парень лучше, чем двое сразу. Раньше она чувствовала, что посягает на чужую территорию. Но теперь Низар оказался в одиночестве, как и Ламис. Свободное время в промежутке между осмотрами и операциями им было проводить не с кем за исключением друг друга.

Эта незапланированная близость позволила Ламис получше узнать Низара. Он держался с ней совсем не так, как брат Ахмед или друзья по переписке. Непосредственность Низара очаровала ее, пусть даже изначально девушка неверно истолковала намерения молодого человека. В тот день, когда уехал его однокурсник, Низар пригласил Ламис на ленч в кафетерии клиники. Та отказалась, сообщив, что слишком занята чтением, а потому поест позже. Тогда Низар пошел в буфет и вернулся с двумя полными подносами — для себя и для нее. Молодой человек предложил ей еду очень вежливо, напомнив, что операция, на которой им обоим предстоит присутствовать, начнется лишь через час. Сам он со своим подносом ушел в пустую палату.