Она не забыла, ничего не забыла, но сказала себе: не будь расхристанной дурочкой, каковая ты есть. Таких перестают любить. Таких бросают. С такими не считаются. О таких забывают через минуту, как перестают видеть. ... Не-ет, Митенька, любимый, с тобой нельзя быть честной!.. Она будет сегодня тверденькой и кусачей, как железка на морозе. Дотронься - и прилипнешь навеки, а

станешь отдирать, - отдерешь с кровью и мясом. Вот так уж, прости милый...

И Вера часто смеялась на любое почти слово, закидывая на красные подушки Фишки апельсиновые волосы. Митя видел ее белую, длинную, с длинными пальцами руку, которая плавно двигалась в

пространстве машины: то поправляла притемненные очки, то барабанила по стеклу, то закладывала рассыпающиеся волосы за ухо. Рука эта не делала только одного: не обнимала Митю, не брала его за руку, не дотрагивалась до него никак.

Всего такого будто и не было никогда. И не будет. Митя чувствовал, как надежда утекает из его сердца и оно пустеет и сморщивается. Все равно Митя был счастлив, что эта женщина, - казалось, когда-то давным-давно, принадлежала ему и плакала от любви и горя...

И это все больше заводило его.

Машина мчалась, Вера не спрашивала, куда, и они перебрасывались незначащим разговором, не касаясь никаких острых или больных тем. Вырвавшись из города, Митя круто повел машину, но Веру ничто не трогало. Она отдалась быстрой езде, ветру, рвущемуся в окно и закрыла глаза. А Митя нервничал. Сейчас надо будет съезжать на проселок... что, если она спросит: куда они едут? Он ответит - на Лосиный остров... Вдруг это оскорбит ее и не понравится...

Он-таки свернул на проселок, но она лишь приоткрыла глаза на мгновение, - ее совсем не интересовало, куда и зачем они едут. Едут и все. Так виделось Мите.

Они въехали на остров, в рощу, полосатую от тени деревьев, но совсем не такую, какой представлял ее Митя - после окончания первого курса они ездили сюда жарить шашлыки.

Теперь эта роща показалась ему унылой и некрасивой.

Вера, выйдя из машины, воскликнула: как здесь хорошо! Как тихо! Ты молодец, что приехал сюда.

Она скинула туфли и пошла по мягкой волнистой траве. Митя пошел за ней, тоскливо понимая, что ничего сегодня не будет: ни любви, ни разговора... Он вспомнил о Нэле, которая печет в жаре кухни ненужные ему пироги и ко всему еще прибавилась досада на жену.

Вера исчезла и вдруг откуда-то снизу крикнула: Митя! Иди сюда, здесь такой ручей! Он прошел вперед и увидел обрыв. Внизу, на бревне сидела Вера, опустив в ручей ноги. Она глянула на него снизу и снова позвала: иди сюда...

Он спустился и сел рядом с ней. Он молчал, а время уходило, убегало, уносилось... И он еще ничего не сказал и не спросил... А надо ли тебе это? подумал он, не хочешь ли ты только мимолетной любви, чтобы удовлетворить свою жажду этой женщины и улететь со сладостным ощущением счастья, оставив надолго память о себе?.. Как же тебе понравилась любовь, которую ты нашел как монетку в пыли дороги!..

Вера обернула к нему лицо: Митя, это правда, что ты купил меня за пятьдесят рублей?
– Вдруг спросила она, - или Санька мистифицировал?..

– Правда. Я бы дал, сколько угодно, но он сам назвал цифру.

– Видимо, я больше не стою, - с печальной смешливостью откликнулась она.

Он не нашелся, как ответить и промолчал, поглядел на часы и понял, что времени уже нет. Скоро Нэля станет звонить по всем телефонам и начнется паника. Ну, что ж...- пусть будет так.

Он посмотрел на ее покрасневшие от ледяной воды ноги и сказал: это же ключ, ты простудишься...

– Злишься, что все идет не по твоему плану?
– Спросила вдруг она, остро глянув на него.

Он сделал вид, что обиделся: не надо так зло, Вера. Я - плохой, я знаю, но не настолько.

– А на сколько?
– весело спросила она.

– Возможно, это знаешь ты...
– со значением сказал он.

– Возможно, - прозвучало ее эхо.

– Мне пора, дорогая, - сказал он, - ведь утром я улетаю...

– И тебя ждут, - утвердила она и встала. Ноги у нее покраснели и он снова заметил: ты - простудишься. Идем в машину, я включу печку.

... Ну, вот и все, подумала Вера, еще полчаса вместе в машине и три года одиночества - впереди... Она готова была закричать, но сдержала себя и села в машину.

Он было завел мотор, но вдруг повернул ключ и бросился к ней. Взял в руки ее лицо и сказал: Вера, знай, - я люблю тебя. Одну тебя. Что бы там ни было раньше. Только ты. И пожалуйста, запомни это.

Он поцеловал ее и она не оттолкнула его. Но дальше ничего не последовало.

Она решила так и он как-то почуял это.