— Даешь!

— Пошли-и!

Илья Михайлович поднял руку.

— Подождите шуметь. Дело не такое простое, как кажется на первый взгляд. Мороз тридцать один градус. Сильный ветер. Первым пяти бригадам, в которые мы отобрали лучших лыжников, предстоит пройти пятнадцать-двадцать километров и с ходу взяться за дело, чтобы не простудиться под ветром. Работать придется быстро, насколько сил хватит, иначе все снова заметет. Другим бригадам предстоит путь короче, но это вовсе не значит, что им будет легко... Главное, смотреть друг за другом, чтобы не обморозиться, помогать тому, кто ослабнет. Костров не будет, обогревалок нет. Голая степь и заметенные снегом рельсы. Правда, для подкрепления сил в конце работы вам выдадут по кружке горячего молока и мясное. Горячее... Кто сомневается в своих силах, лучше не идти. И стыдиться нечего. Дело очень серьезное... Кто готов — надеть лыжи!..

Когда колонна строителей выходила за город, восток загорался ядовито-красным пламенем.

На первых же километрах пути лыжники увидели фанерные щиты со словами:

«Сегодня нет мороза, нет пурги. Во избежание солнечного удара прикройся зонтиком или носовым платочком».

«Улыбнись! Посмотри, как красива наша степь!

Мужайся, здесь скоро расцветут подснежники».

У занесенного до макушки куста ракиты была надпись:

«Приходите ко мне в гости весной, я расскажу вам про любовь».

И лыжники невольно заулыбались, пошли быстрее.

...А синий степной ветер срывал с гребней сугробов снег и бросал его в разгоряченные лица. Но странное дело, этот лютый встречный ветер не только не мешал Алле, но казался совершенно необходимым. Она думала, что этот ветер, подобно тому, как он раздувает небольшой огонек в могучее пламя, разжигает сейчас в ней страсть к борьбе. Алла чувствовала, как с каждой минутой становится сильнее. Сердце билось в каком-то восторженном ритме. Идти было удивительно легко, и Алла часто оглядывалась: не утомился ли кто из ее бригады, не отстает ли?

Нет. Отстающих не было. Значит, думала Алла, и другие испытывают то же. Значит, и в них та же сила.

Потом они сняли лыжи, повтыкали их в снег, деревянными лопатами разрезали сугроб на кирпичи и со смехом, с шутками-прибаутками бросали эти яркие белые кирпичи на ветер. А он подхватывал снежную пыль и обсыпал ею румяные лица.

Лопата Аллы глухо стукнулась о что-то твердое. Она знала, что это был рельс, и все-таки заторопилась, с волнением стала разбрасывать снег, будто откапывала нечто неведомое и очень важное. И вот, наконец, блеснула узкая голубая полоска стали... Алла рукавицей смела снежные крошки, и на голубом рельсе заиграло солнце. Алла никогда не думала, что вот Этот простой кусок рельса, в котором отразилось небо и солнце, может быть таким красивым. И она восторженно, пронзительно закричала:

— Ребята! Я до рельса докопалась! Ур-ра-а!

Ветер подхватил ее восторг и разнес по степи.

...Во второй половине дня во Дворец культуры приехали Серебров, Пожога. Намечалось по прибытии лыжников провести митинг, чтобы поблагодарить участников похода. Но лыжники до того устали и намерзлись, что их сразу послали по домам.

— Ничего. Мы через газету их всех поблагодарим. И в областную надо написать.

Когда Пожога и Серебров шли домой, их догнали Алла и Шура. Обе они едва переставляли ноги, казалось, что сейчас упадут посередине дороги и уснут. Но выражение глаз у них было такое, будто они возвращались с Северного полюса, который только что открыли для человечества.

— Как там у вас обстояли дела, девчонки? — спросил Серебров.

— Просто чудесно, папа!

— Не было обмороженных?

— Мелочи: носы, щеки.

— Настроение было другое, — сказала Шура,— так все было интересно, здорово, очень здорово! А потом снегоочиститель пролетел. Всех снежной пылью засыпал. А потом поезд. Ох, какой он был красивый! Мы кричали, а я даже свистела, как мальчишка...

Неразлучные друзья

Когда речь заходит о взаимопомощи в природе, обычно сразу вспоминают о симбиозе и, конечно, о классическом его образце — «дружбе» рака-отшельника и актинии. Еще «отец зоологии» — великий Аристотель две с лишним тысячи лет назад обратил внимание на «странных» раков.

Партнеры раков-отшельников — актинии, или морские анемоны, живут в море всюду: от полярных широт до тропиков, в прибрежных скалах и в бездонных глубинах. В море многие животные похожи на растения. Древовидные колонии кораллов образуют здесь непроходимые леса. Гидроидные полипы и мшанки напоминают кустики трав и кустарники. Губки — моховые кочки, а актинии — цветы в сумрачных садах Нептуна. Но мирный вид актиний обманчив: «цветы» эти хищны и ядовиты. Похожие на лепестки щупальца морских анемонов усажены стрекающими, как крапива, клетками, а изо рта, из многочисленных пор своего тела они выбрасывают длинные нити с отравленными «стрелами» на конце. Яд их по эффективности близок к кураре, ничтожная капля которого, как известно, может свалить ягуара. Поэтому все обитатели океана стараются держаться подальше от актиний, и это с большой выгодой для себя используют раки-отшельники.

Они тоже встречаются в море на любой глубине. Отшельниками, или Диогенами, раки прозваны за необычный образ жизни: подобно древнему мудрецу Диогену, который сделал своим домом бочку, они поселяются в раковинах улиток. Брюшко у них мягкое, не защищенное панцирем. Вот они и прячут его в пустые раковины морских улиток.

Если нет свободной раковины, рак атакует улитку, вытаскивает ее по частям из дома и поселяется в нем. Вход в раковину он затыкает большой клешней.

Но в море есть хищники, которые не боятся рачьих клешней. Осьминоги, например. Сильными щупальцами ежи легко взламывают клешню-дверь и вытаскивают морского отшельника из перламутровой кельи.