Переговаривались двое парней:

– …чего ему брехать? Сам видел!

– Да кого, пацан! Другого не нашлось?

– Не скажи, тут расчет: кто на мальчишку подумает?

– А, глянь, везут!

Юрка обернулся: в проходе показался небольшой грузовик. Над кабиной виднелся солдат в серой форме, он придерживал на груди автомат. Еще один притулился к заднему борту.

Громкоговоритель смолк, и стало слышно, как гудит человеческий улей.

Машина добралась до помоста, рявкнула клаксоном и начала разворачиваться. Смялась толпа. Юрку притиснуло к соседу, надавили сзади. Показалось, сейчас хрустнут ребра. Закричала женщина. Задыхаясь, Юрка рванулся в сторону и уткнулся в широкую мужицкую спину. Его обругали.

Грузовик вплотную притерся к помосту и заглушил мотор. С лязгом откинулись запоры, упал задний борт. Возле кабины кто-то возился, пытаясь подняться. Юрка встал на цыпочки и запрокинул голову, но все равно не мог разглядеть.

– Куда лезешь? – зашипел стоящий впереди мужик, пихнул локтем.

Солдат наклонился и вздернул пленного за грудки. Юрке захотелось зажмуриться.

Конечно, это был Егор. Он неловко качнулся – мешали связанные за спиной руки, – но удержался на ногах.

– Лорс! – ткнул зейденец дулом автомата.

Натадинеля заставили влезть на табурет и развернуться к толпе. Юрка сжал кулак, прикусил костяшки. Лицо Егору разбили, левый глаз заплыл. На выгоревшей футболке виднелись темные пятна.

Солдат вытянулся, ловя петлю, и со второй попытки смог накинуть ее Егору на шею. Черт возьми, но не повесят же прямо сейчас?!

– Не наваливайся! – снова пихнул мужик.

Взгляд Егора скользил по людям, и Юрка подался вперед. Крикнул беззвучно: «Я здесь!»

Толпа заволновалась, стиснутая оцеплением. От здания с флагами шел в сопровождении свиты какой-то чин в расшитом серебром мундире. Фуражка у него топорщилась высокой тульей.

Пользуясь суматохой, Юрка придвинулся ближе. «Егор! Ну повернись же!»

Простучали по лестнице сапоги. Гулко отозвался помост.

Зейденский офицер говорил негромко. Надрывался переводчик, стараясь, чтобы слышали все.

– …подполковник Пшелесской армии Вцеслав Натадинель готов послать на смерть единственного сына. Вы думаете, он пожалеет ваших детей?

У Егора презрительно дернулась щека, он оглянулся на зейденца и снова посмотрел на толпу. Внимательно, точно желая понять: верят или нет. И вдруг заметил Юрку. Взгляд – глаза в глаза. «Да! Я здесь!» Две секунды, и Егор отвернулся.

– …предлагаем сдаться. В обмен на его жизнь мы отпустим мальчика. На площади, в присутствии свидетелей.

Егор посмотрел на Юрку и перевел взгляд ему за плечо.

Выкрикивал переводчик:

– …осталось девять дней. По истечении отведенного срока Егор Натадинель будет повешен.

Девять! Больше недели! Но ведь они закончатся и… Юрка подавился кислой слюной.

– Мы не хотим причинять вред мирным жителям. Мы не хотим воевать с детьми. Нас вынуждают отвечать ударом на удар.

Опять или показалось? Взгляд в упор, и тут же за спину. Повинуясь безмолвному приказу, Юрка оглянулся. Лица, запрокинутые к помосту – ненавидящие, испуганные, обозленные, равнодушные, любопытные. У девчонки в сером платке подрагивали губы.

Офицер уходил, солдаты раздвигали перед ним людское месиво. Юрку пихнуло под колени, и он уцепился за чужую куртку. Заплакал ребенок.

– Ой, задавят, задавят! – пронесся женский крик.

Егора выдернули из петли. Со стуком, заставившим Юрку вздрогнуть, упал табурет. Грузовик уже тарахтел мотором. Автоматчик прислонился к кабине и ударил кулаком по крыше. Поехали.

Заколыхалась толпа. Юрку развернуло, и он опять увидел девочку в платке. Она отчаянно тянулась, прижав к груди руки. Сбоку на нее напирал бугай с ящиком инструментов, сзади налегала тетка. Девчонка судорожно дернула головой, и платок сбился. Упала на лицо рыжая прядка. Талка! Ну конечно, она! Юрка заработал локтями, пытаясь пробиться к девочке, но его отпихнули. Шум нарастал, послышались резкие команды. Не всем удавалось вырваться с площади – солдаты выхватывали то одного, то другого и загоняли по сходням в крытый грузовик.

Юрку несло прямо на оцепление.

Выпустили старика, женщину с грудным ребенком, а парня, что шел с ней, оттащили в сторону. Еще одному заломили руки. Юрка втянул голову в плечи, сгорбился. Солдат мельком посмотрел на него – и пропустил.

Повинуясь движению людского потока, Юрка свернул в переулок и там метнулся наперерез к стене. Распластался по ней, встав на цыпочки. Талка! Черт, где она?

Мелькнул серый платок.

Толпа редела – растекалась на перекрестках, втягивалась в подъезды, выстраивалась в очередь у магазина. Девочка шла, не глядя по сторонам. Ветер полоскал авоську с одинокой свеколиной на дне.