— Браво, Хиггли! — воскликнули девушки. — В твоих словах есть смысл. Это ты здорово придумал!

— Но нам всё же будет не хватать тебя, — грустно промолвила Адиона, целуя эльфа в его зеленовато-бурый нос. — Мы так благодарны тебе за всё, что ты для нас сделал, но даже не можем предположить, будет ли случай отблагодарить тебя по-настоящему.

— В любом случае буду рад встретить вас снова! — весело бросил Хиггли девушкам, разворачивая карету.

— И мы тоже, Хиггли! — прокричали ему вслед разбойницы, помахав на прощанье — кто рукой, а кто снятой с головы шляпой.

Когда карета скрылась за поворотом, девушки молча подняли с дороги взятые из нее вещи и направились к городу. Немного продуктов, шкатулка с деньгами да нехитрые личные вещи — вот и всё, что они взяли с собой, оставив большую часть провизии для Хиггли. Дорога шла под гору, и идти было не так уж тяжело. Хотя поначалу от долгого сидения в карете ноги подгибались и слегка побаливали. Но уже вскоре вся шайка весело шагала по брусчатой дороге, подбадривая друг дружку задиристыми шутками.

Город начинался постепенно. Вначале с маленьких белёных домиков, утопавших в зелени фруктовых садов и цветов, растущих на подоконниках и возле входных дверей. Затем домики становились всё выше и богаче и, наконец, превратились в роскошные особняки и дворцы, указывая, что наши путешественницы находились почти в самом центре Лии. Но и дворцы и особняки также, насколько это было возможно, утопали в цветах и зелени. Причём и у дворцов и у домишек росли одни и те же цветы, не различаясь ни по сортам, ни по пышности, что подчёркивало особую любовь южных эльфов всех категорий к природе и растениям.

Однако Стрелка вела подруг дальше. Уверенной походкой она миновала пышный центр, и перед девушками предстал совершенно иной район города. Жилых домов тут становилось всё меньше. Зато с каждым шагом увеличивалось число разного рода гостиниц, кабачков, ремесленных мастерских и торговых складов. Усиливался запах моря и рыбы. Вот уже за черепичными крышками стали видны кончики мачт. Рядом был порт.

Огромный, кипящий как гигантский котёл морской порт Хагеллона начинался, как и большинство портов мира, с базара. Но это был не амилорский столичный базар с чинными торговцами и надменными покупателями. Это был приморский базар портового города, где загорелые крикливые торговки наперебой старались предложить именно свой товар, бессовестно расхваливая его перед покупателем и захватывая того в бешеный водоворот торгового азарта. А иной покупатель и сам, оглушенный этим одурманивающим криком, движется сквозь ряды лотков и прилавков в поисках своего товара, и всё ярче и ярче разгорается в нём покупательский темперамент, и вот уже он останавливается возле очередного лотка с морскими трофеями, даже не от желания что-нибудь приобрести, а только от страсти поторговаться, отспорить часть предложенной за диковинку цены, и купить с торжеством победителя, даже не задумываясь ни на секунду, нужна ли ему покупка.

Запах рыбы и моря смешивался тут с запахом фруктов и корабельной смолы, создавая неповторимое благоухание, свойственное только приморским базарам. Этот запах, как клеймо, метил людей, хоть раз вдохнувших его, на всю жизнь — и уже никогда не отпуская, призывал их вновь и вновь возвращаться сюда, где дует отчаянный солёный ветер, пропитанный потом отважных моряков, несущий с собой азарт опасных приключений и дальних странствий.

За базаром тянулась череда совсем крошечных каменных домиков с белёными стенами и плоскими крышами, ютящихся у самой воды. Как потом узнали девушки, это были домики тех, кто навечно связал свою судьбу с морским промыслом — моряков, рыбаков, капитанов маленьких судёнышек и просто искателей приключений, часто уходивших в плавание к далёким и неизвестным берегам с попутными судами.

Стрелка уверенно лавировала в этом лабиринте белых домиков, ведя за собой всю команду. Цветочные клумбы тут уже встречались не везде. Попадались и домишки совсем без цветов. На вопрос Треллии, отчего так, Стрелка ответила просто и сухо: «А некому ухаживать, моряки там одинокие живут, чаще в море, чем дома».

Вот у такого бесцветочного дома Стрелка и остановила компанию.

Домик был аккуратный, с белёными стенами, как и все в округе. Над первым этажом возвышалась небольшая деревянная мансарда с большим балконом, над которым красным козырьком выступала черепичная крыша. Крыльцо домика было сложено из больших прибрежных валунов и покрыто старым домотканым ковриком. Именно на этом коврике спиною к девушкам сидел молодой крепкий эльф, подставив свой ладный обнажённый торс навстречу палящим солнечным лучам, и сосредоточенно строгал какую-то палочку огромным морским ножом. Голова эльфа была повязана на морской манер ситцевым платком, на котором чередовались мелкие полоски белого и песочного цвета. Из-под платка выбивались чёрные как смоль, густые, слегка вьющиеся волосы, доходящие эльфу до самых плеч.

Стрелка остановилась и сделала знак рукой, чтобы её подруги тоже не двигались и молчали. Затем, выждав секундную паузу и удостоверившись, что могучий эльф с тёмными волосами не замечает её присутствия, она начала подкрадываться к нему лёгкими неслышными шажками и, уже подойдя почти вплотную к эльфу, молниеносным движением обняла его за шею, вместе с этим прикрыв своими тонкими ладонями глаза черноволосого. Черноволосый эльф попытался было вскочить на ноги и повернуть голову, но сильные руки Стрелки всё же не позволили ему этого сделать, и ему пришлось на некоторое время сдаться, замерев в раздумье. Но уже через пару секунд он ловко перехватил ладони Стрелки, потянув её на себя так, что потерявшая равновесие девушка буквально свалилась к нему на колени, и ещё несколько секунд он восхищённо вглядывался в глаза любимой, держа её за лицо обеими ладонями.

— Стрелка! — наконец выкрикнул Фарли и подхватил девушку на руки, поднимаясь с крыльца и целуя и кружа её вокруг себя как на карусели.

— Фарли! — воскликнула Стрелка, обнимая его за шею своими тонкими руками.

— Стрелка! — нежно шептал Фарли, вглядываясь в лицо любимой. — Стрелка! Как же я соскучился по тебе! — говорил он, и, казалось, глаза его начинали светиться каким-то таинственным внутренним светом, когда он повторял имя любимой. Однако внезапно лицо его изменилось и стало серьёзным. Поставив подругу на землю, он уже более внимательно поглядел в её глаза и спросил с тревогой:

— Но ты ведь должна быть… — затем лицо его стало совсем серьёзным, даже испуганным. — Ты же должна быть в тюрьме?! Ты сбежала? — с тревогой спросил Фарли.

— Да! — счастливо улыбаясь, кивнула Стрелка, снова обнимая Фарли.

— Подожди, подожди, сумасшедшая, но тебя же ищут! — уже не скрывая тревоги, говорил Фарли, отнимая от себя руки любимой и настороженно оглядываясь по сторонам. Только сейчас он, наконец, заметил всю компанию, наблюдавшую за этой сценой. — Это твои подруги? — немного смутившись, спросил он у Стрелки.