А богатырка смертельную обиду с того поимела, и решила Костюша извести. Или, хотя бы, довести. До постели. А потому как она от царя далеко не золота хотела, а кое-чего иного, то оказалась изобретательнее прочих героев. Захватила она нескольких подданных Костюшевых, да потребовала самого царя для переговоров. Ну а когда он пришел, изловчилась, да и пленила самого Костюша цепями из холодного железа, кое, как известно, всякое колдовство напрочь отбивает. И уволокла к себе в плен.

И ладно бы, она от него золота хотела, вечной жизни, и всего такого, чего обычно желают в таких случаях. Колдун, хоть и не золотая рыбка, а многое ему под силу. Другое дело, что богатырка возжелала самого Костюша, от чего ему становилось дико грустно, и посещали мысли о вечном. Согласиться он не мог по вполне понятным причинам. Ситуация была откровенно неприличная. Она хотела — он не мог, а то, что он мог — уже она не хотела.

И неизвестно, чем бы эта история закончилась, если бы не счастливый случай. Нечисть, прознавшая, что их любимый царь, себя не жалеючи, за них безвинно страдает, домогательствам грязным подвергаясь, возмутилась и решила Костюша спасать. Перевертыш один, из лис, в молодца пригожего перекинулся, и на службу к богатырке поступил. Та, явно непривычная к мужскому вниманию и сладким речам, с радостью соблазнилась. А хитрый перевертыш, отчаянно пожертвовавший собой, темной ночью пробрался в темницу к Костюшу, и дал ему напиться колодезной воды. До того она полезной оказалась, что царь в сей же миг оковы разорвал, и собрался уже было покинуть негостеприимный дом вместе со своим спасителем, как… Тот наотрез отказался! Заявил, что ему, дескать, богатырку жаль, женщина она одинокая, и вообще, его еще никто до этого на руках не носил.

Плюнул Костюш, махнул рукой, да и сбежал на другой конец континента — к морю поближе, нервы лечить… Золото, правда, все с собой забрал, в качестве справедливой платы за жуткие моральные муки. С тех пор нет у нечисти царя, ибо они до сих пор старого ищут, чтобы сказать ему большое сердечное послание, и намекнуть — красть государственные деньги — нехорошо.

Так что, любимые мной истории, похоже, не врут. Охрану от темницы Колдуна я удалила надолго — Ратмир им спуску не даст, а мне теперь предстояло самое интересное — добыть воду и пойти вызволять Короля. И если с первым никаких проблем не было — остановила первого попавшегося слугу, да послала его за водой, то вот как быть со вторым? А вдруг меня шпион какой-нибудь заметит? Пока я размышляла об этом, меня заметили куда как более нежелательные лица: мачеха Ядвига и нареченный Альберт. Они шли по коридору, мило и эмоционально о чем-то беседуя. Мне стало прямо интересно.

— Здравствуйте, любезная мачеха, — пропела я, отвешивая от щедрот небольшой поклон. — Вижу, вы уже нашли общий язык с моим женихом? — очень хотелось спросить, на какую же тему они его нашли? Уж не моего ли торжественного усекновения?

— Здравствуй, дорогая дочка, — с чувством сказала Ядвига, женщина еще молодая и красоту сохранившая вполне. По её глазам было видно, что с куда большим удовольствием она удочерила бы таракана. Но, увы, перед ней обреталась я. — Мы с принцем (какой милый у тебя жених!) обсуждали новые сорта роз. Он в них прекрасно разбирается!

— Да, дорогая княжна, — перебегая ко мне, и пытаясь хотя бы взять меня за руку, отозвался Альберт. — Видите ли, по традиции каждый принц должен овладеть каким-либо ремеслом. Меня привлекло мастерство садовника.

— Похвально, весьма похвально, — ответила вежливой улыбкой я. — Что ж, не буду мешать вашей познавательной беседе о цветоводстве, — я уже совсем было хотела уйти, как нелегкая принесла слугу с водой. Альберт, заметив это, и, словно бы что-то вспомнив, шустро ухватил меня за руку, и, рассыпавшись в любезностях мачехе, отвел меня в сторону.

— Светлая княжна, что это значит? — грозно поинтересовался он.

— О чем это вы? — изобразила недоумение я, внутренне жалея, что это не он вчера попался в тайном ходе под горячую руку воеводы.

— Вода, — широким жестом указал принц на слугу. Тот неуверенно посмотрел на меня, и, похоже, приготовился проглотить всю жидкость вместе с берестяной кружкой. Я покачала головой, и жестом приказала ему приблизиться.

— Ах, вы об этом, — улыбнулась я. — Пить захотела. В тереме ужасно душно, не правда ли? — и для наглядности сделала небольшой глоток.

— И вы не собирались относить её пленнику? — подозрительно спросил жених.

— Что вы! — ужаснулась я. — Я не служанка — носить кому бы то ни было питье или еду!

— Отрадно это слышать, — пробормотал принц. — И еще, — он сурово сдвинул брови. — Я не желаю, чтобы впредь вы при свидетелях, или без оных позволяли себе разговаривать со мной в непочтительном тоне! Вы — моя будущая жена, и должны быть милы и послушны.

— Вы правы, принц, — начала я. — Я — ваша будущая жена. И, ко всему прочему, законная наследница этого терема и этой страны. А потому, наверное, все-таки я буду принимать решения, всех важных вопросов, происходящих здесь. Будь мы сейчас в вашем дворце — я не позволила бы себе там командовать, поверьте.

— Вы удивительно дерзки и непочтительны, княжна! — возмутился принц. — Похоже, вашим воспитанием здесь никто не занимался. Но после свадьбы это исправиться, даю вам слово, — а вот это уже угрозы. Я такое не люблю.

— Милый принц, — плотоядно улыбнулась я. — Не кажется ли вам, что выяснение отношений на виду у всех также не способствует повышению вашего реноме среди моих людей?

— Мы еще поднимем с вами эту тему, княжна, — вежливо процедил Альберт. Поцеловал руку, с таким намерением, будто хотел её вообще откусить, и, расцветая в улыбке, снова вернулся к Ядвиге.