Взошла луна, и при её свете Лабер и Сквинтэм могли хорошо разглядеть брошенную собаку. Хотя она была молодая и угловатая, но высокая, почти такая высокая, как Лабер. Уши у неё, как и у Лабера, висели, хвост был длинный и пушистый. Но сходство на этом кончалось. Разница заключалась не только в том, что у неё была шелковистая, волнистая, тёмно-рыжая шерсть. Собака была изящна, элегантна, в ней чувствовалась порода.

Сквинтэм, в котором текла голубая кровь, это сразу заметил. А для Лабера это была просто собака, попавшая в беду, и первым его желанием было освободить её от привязи. Она всё ещё натягивала верёвку, поскуливая и глядя в направлении, куда исчезла машина.

— Сейчас мы тебя освободим! — прорычал он и хотел было перегрызть верёвку, но Сквинтэм зашипел:

— Нет, Лабер, нет!

— Почему?

— Освободишь её сейчас, и она погибнет. Она сразу бросится на шоссе, за своими хозяевами. Подожди, давай попробуем её немного успокоить. Задай ей какие-нибудь вопросы, чтобы отвлечь. Спроси, какой она породы, только вежливо.

Лабер прочистил горло.

— Прошу прощения, — сказал он приподнятым тоном. — Позвольте спросить — вообще-то мне следовало знать, но я никогда не видел прежде такую, как вы, такую красивую, с шелковистой шерстью такого замечательного цвета… Можно спросить, какой вы породы?

— Я рыжий сеттер.

— О, — сказал Лабер. — Р-р… с родословной, да?

— Конечно.

Сквинтэм замурлыкал.

— А какой вы породы? — спросила она Лабера.

— Да я точно не знаю, — сказал Лабер. — Моя мать пасла коров. Там, откуда я родом, много коров.

— А ваш отец?

— Я точно не знаю.

— Можно узнать ваше имя?

— Лабер. О, а это мой друг Сквинтэм. А вас как зовут?

— У меня ещё нет имени.

— Но… те люди, которые вас здесь оставили, они, должно быть, вас как-то называли?

— Они так и не могли прийти к согласию, как меня называть. Видите ли, я была у них недолго.

— Сколько?

— Неделю.

— Но почему?.. — начал Лабер, однако Сквинтэм его прервал.

— Слушай, — сказал он, — у нас полно времени, целая ночь впереди. Почему бы нам не попросить нашу новую знакомую прилечь, успокоиться и всё нам о себе рассказать, а потом мы посмотрим, чем можно ей помочь.

— О’кей, — сказал Лабер. — Если вы не против… э… о, как это неудобно, что у вас нет имени.

Собака, которая к этому времени перестала тянуть верёвку и скулить, легла, как и предлагал Сквинтэм, посмотрела на большого лохматого пса и с глубоким вздохом произнесла:

— А вы не могли бы дать мне имя?

— О, что вы! — сказал Лабер. — Я не разбираюсь в таких делах. Пусть лучше Сквинтэм.

— Хорошо, — сказал Сквинтэм мягким голосом. — Дайте-ка подумать. Может быть, как-то связать с вашей породой? Вы, говорите, рыжий сеттер?

— Да, ирландский сеттер, так нас называют люди.

— Так вы ирландская коллин! [4]

— Отлично! — сказал Лабер. — Коллин! Мне нравится, а вам?

Лёгкое помахивание длинным рыжим хвостом означало согласие, и Сквинтэм не медля предложил:

— Ну, Коллин, расскажите нам о себе.

История оказалась простой. Бридер поначалу оставил Коллин у себя, чтобы демонстрировать на собачьих шоу, но потом передумал и продал.

— Тем людям, которые вас бросили здесь? — спросил Лабер.

— Да, — сказала Коллин.

— Всего через неделю? Почему? Мои старушки-хозяйки любили меня. Чем вы провинились?

— Я не знаю, — сказала Коллин, — Правда, я немного скулила поначалу, потому что тосковала по дому. И однажды я куснула их маленького сына — он таскал меня за хвост, и мне было больно.

— И это всё?

— Ну… и ещё я пару раз кое-что сделала…

— Кое-что?

— На ковёр. Но право же, я хотела быть хорошей. Они были моими хозяевами. Я не хотела быть плохой.

— Плохой? — прорычал Лабер. — Это не вы плохая, а они. Оставить и скрыться! Никогда бы не подумал, что люди могут быть такими жестокими!

— Могут, могут, — сказал Сквинтэм. — Послушайте, Коллин, — сказал он, — Послушайте кота, который, конечно же, старше и, возможно, мудрее, чем вы. Есть люди, способные держать собак, а есть такие, которые для этого не годятся. Что бы ни ожидало вас в будущем, считайте, что вам повезло. Сейчас вы чувствуете себя несчастной, думаете, что вы не оправдали ожиданий своих хозяев и что ваш долг вернуться к ним и постараться быть лучше. Если Лабер перегрызёт верёвку, вы, чего доброго, помчитесь за ними. Но, во-первых, у вас нет шансов найти их. Во-вторых, это было бы с вашей стороны безрассудно. И в-третьих, если бы вы всё-таки попытались, то не пробежали бы и полмили, как вас переехала бы машина. Вы поняли меня?