— Какой бес в тебя вселился? — изумилась я.

— Я что, нападаю на тебя? Разве я критикую твои недостатки?

— Какие, например? — вдруг взвилась я.

— Например, твоюстрогость… ты всегда контролируешь себя, боишься сделать неверный шаг, или расстроить меня, или, боже упаси, совершить какое-нибудь безрассудство…

Я не верила ушам своим.

— Что? — крикнула я. — Всё — все! — что я делала с тех пор, как мы вместе, было направлено на тебя… твою учебу, твою карьеру…

— Я это и говорю, Ханна. Я никогда, никогда ничего тебе не запрещал. Ты сама воздвигала для себя запреты — отказалась ехать в Париж, моталась следом за мной во время летних каникул…

— Ты считаешь, что я преследовалатебя, как какая-нибудь собачонка?..

— Ты меня не слышишь. Я всегда был счастлив оттого, что ты со мной. Но в глубине души я знаю, что ты чувствуешь себя слегка ущемленной, как будто тебя ограничивают какими-то рамками…

— Я никогда не говорила, что чувствую себя ущемленной…

— Да, но ты демонстрировалаэто всем своим видом.

— Что ж, спасибо за «правду». И кстати, можешь поставить себе «хорошо» за проницательность и «отлично» за самое выдающееся самомнение…

— Самомнение? У меня?

— Никогда не думала, что увижу жестокость за фасадом Мистера Отличный Парень…

Как только эти слова сорвались с моего языка, я тут же пожалела об этом. Но так уж устроена ссора, особенно ссора с человеком самым близким, с которым ты никогдане ссоришься. Что-то в тебе вдруг взрывается, и выплескивается столько гадости. И вот ты уже ловишь себя на том, что не можешь остановиться, и тебя несет…

— Думаешь, я не вижу, как ты вечно ставишь себя и свою работу на первое место, всегда…

— Заткнись, — сказал он, схватил свою куртку и направился к двери.

— Все правильно — беги, раз не можешь слышать правду…

Он обернулся и посмотрел на меня с нескрываемой яростью:

— Вот и оставайся со своей идиотской правдой.

И он хлопнул за собой дверью.

Я словно оцепенела и какое-то время не могла шевельнуться. Я была в шоке и никак не могла понять: откуда все это взялось? Я не могла поверить в то, что он произнес такие слова. Не могла поверить, что ятакое сказала. Но сильнее всего меня потрясло сознание того, что все сказанное нами было правдой.

Это все ты виновата,прошептал внутренний голос.

Да, но он первым начал…

Прошел час, другой, третий. Уже было глубоко за полночь, и я не на шутку перепугалась, потому что Дэн никогда не задерживался допоздна, если только не дежурил в ночную смену.

В час ночи я позвонила в госпиталь.

— Мне очень жаль, — сказала администратор, — но доктор Бакэн сегодня не дежурит… нет, его нет в госпитале.

Мне ничего не оставалось, кроме как ждать, поэтому я легла в постель, с головой укрылась одеялом и попыталась отвлечься от грохота музыки «Гранд Фанк Рейлроуд» [18] , которую сосед врубил на всю катушку.

Сон все-таки сморил меня, но он был настолько легкий, что я проснулась, как только услышала скрип входной двери. Я посмотрела на будильник. Половина пятого утра. Я встала с кровати. Дэн был на кухне, варил себе кофе.

Он выглядел уставшим и напряженным.

— Где ты был? — спросила я.

— Катался на машине.

— Семь часов подряд?

Он пожал плечами.

— Куда ты ездил?

— В Нью-Хэвен.

— Так это же… сто пятьдесят миль отсюда?

— Сто семьдесят две мили, если тебя интересуют технические подробности.

— Почему в Нью-Хэвен?

— Я выехал на хайвей I-95, свернул на юг и поехал куда глаза глядят.

— Что заставило тебя остановиться?

— Работа. Ты.

— Даже притом, что я преследую тебя, как собачонка?

— Я никогда этого не говорил.

— Но думал.

— Послушай, почему бы нам не относиться к этому просто как к ссоре… нашей первой серьезной ссоре… и все эти глупости, что мы наговорили друг другу…

— Ты действительно так разочарован во мне? — спросила я.

— Перестань. А ты и впрямь считаешь меня Мистером Жестокость?

— Нет.

Он посмотрел на меня и улыбнулся:

— Тогда давай просто…

Он обнял меня и притянул к себе. Я не сопротивлялась. Он страстно поцеловал меня, и его руки заскользили по моему телу. Я расставила ноги и прижалась к нему лобком, мой язык безумствовал у него во рту, левая рука крепко сжимала его затылок. Спотыкаясь, мы выбрались из кухни и прошли в спальню, не разжимая объятий. В спальне мы разделись, и уже в следующее мгновение он был во мне. Его напор удивил меня. Привычная нежность и сдержанность вдруг испарились. Он овладел мною с каким-то отчаянием. Его грубое насилие и шокировало, и восхищало меня, и я отвечала ему тем же, впиваясь ногтями в его шею, выгибая спину, чтобы он мог проникнуть в меня еще глубже. Я кончила первой, и дикость моего оргазма вытеснила ощущение времени и пространства. Какое-то мгновение я была между небом и землей — и это состояние мне понравилось. И вот уже Дэн рухнул на меня, зарывшись лицом в мое плечо. Мы очень долго молчали. Потом он поднял голову и улыбнулся мне: