– Правильно, Леша. Молодец, – сказал Туманов.

Грек покосился на Ваняшина. Тоже нашелся молодец. И Грек буркнул себе под нос сердито:

– У такого молодца утром капает с конца.

– Закрой рот, хрен чемурыжный, – ни чуть не осерчав на капитана, произнес Леха Ваняшин, посчитав, что теперь они с ним в расчете.

Дома, порывшись в огромном старом комоде, где лежало кой какое барахло еще оставшееся от его покойной бабушки, в прошлом известной оперной певицы, Федор достал деревянный футляр, обтянутый кожей. В этом футляре лежала старая скрипка. По уверению бабки, эта скрипка раньше хранилась у Галича. Когда в семьдесят четвертом году Галич иммигрировал из страны, то перед тем, как уехать, он подарил эту скрипку на память певице, голос которой вызывал в нем трепетное волнение. Этой певицей была родная бабка Федора Туманова. Потом, все последующие годы, она дорожила этой скрипкой, сожалея о том, что любимый внук далек от музыки, и проводить время на стадионе для него куда приятней, чем осваивать партитуру музыкальных произведений. Из Федора не получился не музыкант, не певец. Из него получился сыщик. И скрипка долгое время оставалась невостребованной. Ровно до сего дня. А сегодня Федор извлек ее из футляра, провел пальцем по струнам, как это делают на гитаре. Достал смычок.

Увидев Федора со скрипкой в руках, Даша изумленно всплеснула руками.

– Федор, ты умеешь играть?

Федор не стал разочаровывать жену, провел смычком по струнам. Получилось коряво. Комната наполнилась звуком похожим на дребезжащий стон. И Федор, устыдившись за надругательство над прекрасным инструментом, поспешил уложить скрипку обратно в футляр и сказал виновато:

– Вообще-то, я ее достал не для этого.

– А для чего? – тут же упустила Даша спросить, не подозревала, что у них в доме хранится такой реликтовый инструмент.

– Хочу продать ее, – сказал Туманов. Даша восприняла это как шутку.

– Ты с ума сошел. Эта скрипка очень старинная. Возможно, она бесценна. Ее бы показать коллекционерам, – посоветовала Даша. Федор улыбнулся.

– Именно это я и собираюсь сделать, дорогая, – сказал Туманов.

Посещение двух музыкальных магазинов, где в основном продавались смычковые инструменты, ничего дельного не дало. Федор заходил, показал скрипку. Приемщики внимательно осматривали ее. Один даже попробовал на ней сыграть. Оба сразу согласились принять инструмент для реализации. Но это Федора не устраивало. Причем, во втором магазине старинную скрипку оценили на тысячу долларов больше, чем в первом.

Ссылаясь на то, что деньги ему нужны срочно и намного больше, чем предлагали в магазинах, Туманов поинтересовался, нет ли у них на примете коллекционеров, которые бы могли посмотреть инструмент и возможно заплатить за него хорошие деньги. В обоих магазинах о таких коллекционерах ничего не знали. И только в третьем комиссионном магазине, на улице Лосиновской, где продавались подержанные музыкальные инструменты, молодая продавщица, осмотрев скрипку и узнав, что Федор хочет ее побыстрее продать, назвала ему номер телефона человека, который иногда заходит к ним в магазин и как раз интересуется скрипками.

– Точно ручаться не стану, – сказала девушка, бережно укладывая скрипку обратно в футляр, – но, по-моему, это как раз тот человек, который вам нужен. Попробуйте, позвоните ему. Может быть, он у вас купит ее.

Туманов вздохнул. Знала бы милая барышня, какой человек до зарезу нужен Туманову и ради чего вся эта волокита затеяна. Ходит он по улицам как какой-то ненормальный с футляром в руках, внимание людей на себя обращает, а толку пока никакого. И кто даст гарантии, что это тот самый Маэстро.

– Можете позвонить прямо от нас, – великодушно разрешила хорошенькая продавщица, явно симпатизируя Туманову, поставив перед ним телефонный аппарат. Но Федор отказался звонить из магазина. Выйдя на улицу, достал из кармана сотовый, набрал номер телефона своего кабинета, где его ожидали Грек с Ваняшиным.

– Николаич, слушаю, – услышал Туманов бодрый голос усатого капитана.

Федор назвал номер телефона, который Греку требовалось немедленно пробить по базе данных, иными словами узнать фамилию имя и отчество владельца и адрес, по которому тот проживает.

На все про все, Греку потребовалось не более пятнадцати минут. Потом он позвонил Туманову на сотовый.

– Николаич, это я, – сказал Грек, хотя Федор из тысячи голосов без труда мог узнать голос своего верного помощника.

– Узнал? – спросил майор, топая к станции метро с футляром скрипки. Глядя на этого высокого широкоплечего парня с кулаками боксера, в нем можно было заподозрить кого угодно, но только не человека утонченной натуры, безумно влюбленного в музыку. Хотя бы даже по тому, как он небрежно относился к музыкальному инструменту, который держал в руке. Он шел, размахивая футляром так, словно при первом удобном случаи собирался опустить его на голову какого-нибудь нахала, посмевшего наступить ему на ногу. К счастью, такого не произошло, а то бы скрипка исполнила совсем другое предназначение, и, причем, последнее.

– Значит так, Николаич. Телефон принадлежит человеку по фамилии Мировой Константин Сергеевич. Адрес нужен? – спросил Грек.

– Давай, – потребовал майор.

Грек назвал.

Федор призадумался. Улица, где проживал Мировой Константин Сергеевич была отсюда недалеко. И Туманов не откладывая, решил наведаться к нему домой под предлогом продажи скрипки и глянуть, что из себя представляет этот тип. Об этом он и сказал Греку по телефону. А уже через полчаса, поднимался в лифте на девятый этаж, где находилась квартира Мирового.