Итак, что Том говорил о Мэнди?

Мозг — далеко не идеальный инструмент. Первое, что пришло мне на ум, были две-три складно сложенные фразы, которые бы дали точный ответ на мой вопрос — я вспомнила, как я засыпала в объятиях Тома, а его длинная нога удобно расположилась на моем бедре. Сладостные воспоминания, но не совсем уместные. Итак, еще раз: какую информацию о Мэнди Андерсон я получила от Тома Дрисколла? Слышал ли он, что говорила ему в последний раз Ходжо? Может, она раньше упоминала ее имя? Может, он действительно смог бы найти ее?

Внезапно, я поняла. Поняла, что я искала! Я бросилась к дому Касс быстрее, чем кто-либо когда-либо в мире.

Стефани говорила нам, что Мэнди была очень непривлекательная. Так?

Так, — Согласилась Касс.

Мы одновременно уселись в кресла друг напротив друга. Когда дети Хигби еще ходили в школу, Касс с Теодором превратили заднюю часть цокольного этажа дома в театр, с возвышающейся сценой, спрятанной за голубой душевой занавеской и тремя рядами кресел для зрителей.

Тогда, — продолжила я. — Если у этой Мэнди жирная кожа и нос картошкой, тогда вспомни: когда Том разговаривал со своей женой…

Том?

Ну, да, Том Дрисколл. Мой друг детства: Помнишь? Самый крупный клиент Ричи…

Быстроногий, длиннорукий Том с глазами, как два темных озера? — спросила Касс.

Счастье и проклятье доверять свои старые тайны близкому другу заключается в том, что она помнит все, о чей ей рассказывали. — Он, он.

Откуда ты знаешь, о чем разговаривал Том со своей женой?

Потому что я слушала этот разговор, и об этом я расскажу тебе позже, если это позже будет. В любом случае, в феврале или марте жена Тома устроила вместе с Ричи ужин в ресторане. Ужин на четверых. А так как примерно три с половиной часа в месяц они посвящают друг другу, и это была его очередь уступить, он согласился. Но, догадайся, кого он хотел взять с собой, но кто не пришел… потому что ее просто не пригласили? Догадайся, кого Ричи взял с собой в тот вечер на ужин вместо меня?

Ах, какой негодяй! Он взял свою подружку?

Именно. Я скажу тебе кого: женщину, которая как раз и была у него в тот период. Давай назовем ее Мэнди, потому что приблизительно в это же время, когда Безумно Влюбленная в Ричи поедала икру ложками с ним и Дрисколлами в ресторане, некая женщина, по имени Мэнди, звонила по нескольку раз в день ему в офис и выспрашивала безо всякого стеснения у секретарши Ричи, где он скрывается.

Очень неосторожно.

Зато без обиняков. Исходя из этого, можно предположить, что в ресторан он пригласил именно Мэнди. Ее появление в его жизни совпадает с тем временем, когда он стал снова рано возвращаться домой. Вспомни, восемь-девять месяцев назад я убедила себя, что у нас с Ричи все налаживается.

Да. Ты убедила в этом и меня.

— А причина, по которой Ричи стал рано возвращаться домой, заключалась в том, что его любовница, его Мэнди, жила здесь, в Шорхэвене. Она не могла шляться всю ночь, потому что у нее был муж.

А как же в тот вечер, когда они ужинали вчетвером? — спросила Касс.

Если жена задерживается какой-то один раз, это не вызовет подозрения у мужа, особенно если его жена — эмансипированная женщина.

Касс уставилась на маску трагедии с опущенными вниз губами, которую ее дети нарисовали на одной из арок просцениума.

Не уверена.

Позволь мне доказать тебе это. Первое, что мне сказал Том, когда вспоминал об этом ужине, как неловко он себя чувствовал, — ему было стыдно за Ричи, который пригласил свою любовницу. Его реакция была схожа с твоей — вспомни «негодяя». Он обратил внимание еще на кое-что. Женщина была красивой.

Касс открыла рот так, что, казалось, у нее челюсть отвисла.

А Мэнди — нет!

Точно. Еще, в разговоре, до того, как Том с Ходжо не почувствовали обычного отвращения друг к другу и не бросили трубки, она сделала несколько интересных замечаний. Во-первых, что эта была первая настоящая любовь Ричи, а не просто любовная интрижка. И, даже если не любовь, то ее предчувствие, своего рода репетиция перед чем-то настоящим.

— А настоящей любовью была Джессика.

— Да, — подтвердила я, хотя внутри у меня что-то кольнуло. Ничего. Может спустя несколько лет я смогу признать наши с Ричи взаимоотношения сплошным недоразумением. По крайней мере, у меня осталось двое сыновей, которых я очень люблю, моя работа и красный автомобиль с откидным верхом. У многих женщин нет и этого. И, кто знает, может, у меня еще есть будущее, может быть, и я смогу что-то исправить?

— Но, если эта дама на ужине и не была его настоящей любовью, — продолжала я, — она была не просто очередной забавой. Ходжо сказала, что она была очень приличная. И хорошо воспитанная, и протестантка.

О воспитанности или отсутствии оной мы судить с тобой не можем. Но, имя-то Мэнди Андерсон звучит не очень-то по-лютерански, почему бы ей не быть той женщиной на ужине?

Потому что, по словам Стефани, она выглядит, как мисс Пигги. Та дама, с которой ужинал Том, была красива. Итак, или у Тома плохой вкус в отношении женщин, или это была не Мэнди, или… — я подождала, пока Касс продолжит мою мысль.

Или Стефани сказала нам неправду. А Мэнди — красива.

Совершенно верно. Касс, ты знаешь, что Стефани хочет, чтобы вокруг нее все было идеальным. Красивые дома, изысканная еда на хорошо сервированном столе, ухоженный сад и идеальные супружеские пары, которые обожают друг друга. Ее сердце, наверно, разрывалось, когда она узнала о Картере и Джессике, но она ведь даже мне ничего не сказала?!