— За Юрой жена явилась, — объяснил Степан. — А он не хочет идти домой.

— Не хочет идти домой? Это нехорошо. Юра не прав. Женщина приехала из города, она беспокоится за семью. Как вас зовут? Я видел вас здесь и раньше, но не имел чести…

— Маша. Вы хоть на них повлияйте, не знаю вашего имени-отчества. Он отказывается идти, а они поддерживают дружка, — плаксиво пожаловалась Маша.

— Разберемся, — пообещал прокурор. — Юра! В чем дело?

— Я ушел из семьи, — сказал тот глухо. — Насовсем.

— Как это ушел? Почему?

— Я не могу больше с ней жить.

— Это не ответ! Что конкретно вы вменяете ей в вину?

Юра понуро молчал.

— Северинович, а то ты не знаешь, — вмешался Степан. — И хорошая вроде баба, а… во! — он чиркнул ладонью по горлу. — Жизни нету.

— Свидетеля попрошу пока помолчать! — приказал прокурор.

— Ничего не вменяю, — ответил Юра. — А… только не вернусь!

Прокурор задумчиво смотрел на него.

— Пьете?

Тот только головой мотнул.

— А вы пьете? — прокурор повернулся к Маше. — Пьянство — одна из самых частых причин распада семей. Женский алкоголизм особенно страшен.

Павел невольно хмыкнул.

— Я? Пью? С чего это вы взяли? — возмутилась Маша. — Я водку вообще не переношу!

— Тогда в чем дело?

— Он не хочет идти домой, — ответила Маша.

— Вы взрослый человек, Юра… Так в чем же, собственно, дело?

— Ну, достала она его, Северинович, неужели не видишь? — Степан, наконец, поставил на стол чайник, прижал руки к груди. — Туда не ходи, того не делай, с тем не дружи. Повязала по рукам и ногам, он же как на зоне!

— А ты помолчи, алкоголик! — взвилась Маша. — Тебя вообще не спрашивают! Все на мне! И ремонт, и ребенок, а он только перед телевизором валяется. Другие в дом все несут, на трех работах корячатся, а он копейки зарабатывает, да еще и тратит на всякую дрянь.

— Ну и на хрен он тебе, такой негодящий? — резонно спросил Степан. — Радуйся, что свалил и квартиру пока не требует.

— Квартиру не требует? — Маша чуть не захлебнулась от возмущения. — Квартира моя! И не тыкайте мне!

— Тихо! — прокурор хлопнул ладонью по столу. — Кончай базар. Разумные люди всегда могут договориться, если выступают по очереди. И без крика. Юра, вы твердо решили не возвращаться?

— Твердо, — ответил тот. — Я… я…

— Ясно, — перебил его прокурор. — А вы твердо решили сохранить брак? — обратился он к Маше.

— Никуда я его не отпущу, — ответила она. — У нас семья и ребенок. Выдумал тоже…

— Ясно. Налицо конфликт интересов. И как же вы собираетесь удержать мужа? — прокурор с любопытством рассматривал Машу.

— Я пойду к нему на работу и все расскажу! Я не отпущу его! И сюда больше ни ногой! Это его дружки сбивают! Я говорила: держись от Павла подальше. Он тебе не компания.

— Вы любите жену? — прокурор повернулся к Юре.

— Я ее… не люблю, — ответил он.

— А вы любите мужа?

— При чем здесь любовь? У нас ребенок. Живем не хуже других. Чего он выдумывает зря?

— Он вас не любит, а вы все равно требуете, чтобы он вернулся?

— Да, требую. Он сам не свой с тех пор, как Павел вернулся. Все бегает из дома. Конечно, зачем семья, когда есть дружбаны?! И пьют тут, не просыхают.

— Да ты что несешь? — возмутился Степан. — Кто пьет? Да я бы с тобой… ни дня! Юрик, не слушай эту… Дура!

— Степан, я бы попросил не выражаться, — прокурор осуждающе посмотрел на него. — Учись уважать мнение оппонента. Сложный случай, — он задумчиво покивал. — Я предлагаю обсудить этот вопрос завтра, на трезвую голову. А сейчас, Маша, позвольте, я провожу вас до автобуса. Если поспешить, то можно успеть на последний. А по дороге мы с вами поговорим о превратностях жизни. Прошу! — Он церемонно поклонился, протягивая ей руку. Придерживая за талию, помог спуститься со ступенек, довел до калитки. Маша, как завороженная, дала себя увести. Только у самых ворот оглянулась неуверенно.

— Ну, мужик! — восхитился Степан, когда за прокурором и Машей захлопнулась калитка. — Как разрулил, а? Прокурор, одно слово! Не бойся, Юрик. Я тебя поддерживаю на все сто. И Павлик. Правда, Павел? Северинович вправит ей мозги. Мы тебя не отдадим! А сейчас предлагаю… добавить. У меня есть, щас сбегаю.

— Не нужно, — сказал Павел. — Сиди. У меня тоже есть.

— За свободу как осознанную необходимость! — торжественно произнес Степан. Мужчины чокнулись и выпили. Степан крякнул — хорошо!