— То есть как не нашли? А вы искали?

— Так везде, где токмо можно. Во все клети заглянули — решили, может, милуется с кем из дворовых тайком.

— И что?

— Да нету нигде.

— Стало быть, плохо искали, — сделал глубокомысленный вывод Глеб, но холоп возразил:

— Воля твоя, княже, но мы даже девкам искать повелели. Чтобы, значит, везде заглянуть. Палашка-холопка даже к княгине в опочивальню наведалась — думалось, может, она ее ночной порой к себе зазвала. Мало ли какая хворь женская приключиться может.

— И что? — вновь устало повторил свой вопрос князь.

Отсутствие Доброгневы не нравилось ему все больше и больше.

— Нигде. Тогда порешили мы, что она мальца лечит, то есть княжича.

— Святослава? — уточнил Глеб. — А почему ж вы так решили? — не понял он.

— Так и того тоже в постели не было. Ну и мы, стало быть, вместях их искать учали, — безмятежно — первый княжий гнев утих, и можно было рассказывать безбоязненно, — подтвердил холоп.

— И как? — сухо и отрешенно поинтересовался Глеб.

— Нет их обоих. Княжича-то след отыскали. Он с вечера куда-то к стенам подался. Малец еще, вот и интересно ему. А лекарку и вовсе никто не видал с тех пор, как стемнело.

— Немедля всех, кто на стороже у терема, к стенам. Княжича живого или мертвого найти. Сыскавшему гривну серебром. Нет, пять гривен, — тут же поправился он.

— А лекарка? — осведомился холоп.

— Да пес с ней, с этой лекаркой! — истошно заорал на него князь, но, заслышав сдержанный страдальческий стон Хвоща, обреченно махнул рукой: — И лекарку заодно сюда же.

— За пять-то гривенок серебром мы его из-под земли достанем. Даже и не сомневайся, княже, — успокоительно пообещал холоп побойчее и исчез вместе с товарищем-молчуном.

Однако его уверенность была напрасной. Вот если бы он знал, где находится подземный ход, ведущий из города почти к самой Оке, да еще догадался туда заглянуть аж тремя часами раньше, то тогда, может быть, и смог бы заработать свои гривны.

Но к тому времени, когда начался настоящий розыск, две худенькие фигурки — одна чуть повыше, другая пониже — под надежной охраной викингов, возглавляемых самим Эйнаром, уже приближались к половецкому стану, справа от которого расположилась конная дружина Ратьши.

Поиски, которые так и не принесли результата, Глеб прекратил даже не глубоко за полночь, а скорее ближе к утру. Светало, когда князь вновь задумчиво уселся на свой столец и задумался, понурив голову и крепко сцепив руки, время от времени похрустывая костяшками пальцев.

Бешенство его достигло такого накала, что превратилось в свою противоположность.

Так бывает с человеком, когда он заходит в бане в парилку и от нестерпимого жара у него неожиданно начинается кратковременный холодный озноб.

— Измена. — Он наконец поднял голову и пристально обвел глазами своих бояр, поочередно впиваясь в каждого из них змеиным взглядом, но, не найдя искомого изменника, вздохнув, коротко приказал: — Хвощ, перекуси малость и ворочайся к Ратьше. Коня из моей конюшни возьми. — И, глядя на покорно поднявшегося с лавки боярина, продолжавшего держаться за правый бок, невесело усмехнувшись, ободрил: — Чую, вскорости тебе непременно полегчает. Вот девку там увидишь и попросишь помочь. Она на радостях живо тебя на ноги поставит. От меня же скажешь так…