— Я здесь ни при чем, — мягко остановил Виктор Евгеньевич, — и мое прошлое и настоящее — тоже. Я не хочу класть партбилет на стол. Он мне слишком дорого достался. А от книги я не в восторге, и потом, Лена, вы ведь не маленькая девочка и все понимаете! Только не надо расстраиваться. Ведь не один же он пишет книги.

— Я буду переводить только это! — Она встала, процедила: — До встречи! — и вышла.

По набережной шли двое. Он и она. Почти одного роста. Он был с открытым широким лицом, в меру обаятельный, и без остановки говорил. Звали его Алексей. А она — это была Лена. Она слушала и улыбалась.

— Так это ерунда, — волновался Алексей, — надо просто выкрасть эту вырезку и уничтожить. Может быть, другой такой во всем Союзе нет. А пока он раскопает копию, будет поздно. Я сам берусь выкрасть. А? Лена! Ты не будешь презирать меня за воровство?

— Конечно, нет, но это невозможно. Я даже не знаю, у кого она, — ответила Лена.

— А может, он все придумал, твой шеф, а? Может, он все придумал! Просто сам не хочет возиться, а перед тобой неудобно. Он… вообще, по-моему, ухаживает за тобой. Он ведь холостяк, верно? А ты не можешь не нравиться. Это естественно. Ты ужасно красивая, и… я даже… я… я тебя очень люблю.

— Как у тебя все просто, Алеша. — Она снова улыбнулась.

— У меня все всегда очень просто и безумно сложно в то же время. Вот и с работой. Завтра предстоит жуткая головоломка. Дело можно решить в пять минут, но там сидит примерно такой же тип, как твой этот Виктор Евгеньевич. У него, наоборот, все сложно. Значит, и у меня тоже будет сложно.

— Я не думаю, Леха, ты ведь заговоришь кого угодно. И убедишь. — Она вдруг посмотрела на парня тем же долгим изучающим взглядом, как будто снова что-то решала.

— Да, кого угодно, кроме тебя. — Алексей не шутил. — Мы уже с тобой целый месяц, а я все на тех же позициях. Как будто ты заняла круговую оборону, и укрепления неприступны.

— Это неправда, — ответила Лена, — уже пробита брешь.

Они могли еще долго разговаривать в таком же духе, но случилось такое, отчего стало понятно, что он умеет не только разговаривать и острить. Какой-то «Москвич» прямо рядом с ними, на переходе, задел женщину. Она упала, а «Москвич» даже не остановился.

— Ленка, займись ею! — крикнул Алексей, а сам остановил первую же машину и крикнул: — За «Москвичом»! Догони!

На светофоре — красный свет. Водитель «Москвича» нервничал и поглядывал назад… Желтый. Водитель выжал сцепление и… резко затормозил. Поперек улицы, прямо перед радиатором «Москвича» возник корпус «Волги», оттуда выскочил довольно приятный парень, сел рядом с владельцем «Москвича», не забыл крикнуть «спасибо» водителю «Волги» и спокойно произнес:

— Разворачивайся! Повезешь в больницу.

— Кого? — Беглец пытался сделать непонимающее лицо.

— Если будешь долго пререкаться — она может умереть, а тебя расстреляют, потому что пахнет от тебя. Так что — быстро! — сказал Алексей не глядя.

Шофер развернулся, подъехал к толпе, окружившей пострадавшую, и вышел.

Пока они укладывали женщину на заднее сиденье, из толпы доносилось:

— Вот молодец, добрая душа! А тот, негодяй, так и уехал.

— Да кто ж сбил-то?

— На «ЗИМе» ктой-то! Рожа — вот такая! Частник.

В толпе был таксист, и он мрачно сказал:

— Я бы этих частников — через одного к стенке, — и сплюнул.

— Молодец, парень, — хвалили беглеца, — вези быстрее, вези!

А тот сидел за рулем бледный и растерянный. Уж лучше б его ругали, материли, даже били. Но это было еще хуже.

— Вы не поедете? — спросил он Алексея.

— Нет! По-моему, с ней все в порядке! Отвезешь сам, — ответил тот.

— Ну, бывай! Спасибо! — И «Москвич» уехал.

— Может быть, надо было поехать? — Лена смотрела на отъезжающую машину.

— Нет, Лена. Поверь как специалисту. Там в крайнем случае ушиб и испуг! Можно было и не везти.

— Когда ты это понял? — спросила Лена.

— Да с самого начала.

— Лешка! Ты все-таки чудной. Или еще мальчишка, а ведь тебе тридцать. Почему ты такой? — Она снова поглядела на него долго и серьезно.

— Нет, это не то что я мальчишка — просто ты очень взрослая, серьезная женщина, в которую я ужасно влюблен.

— И которой надо уже идти домой, — подхватила Лена.

— Которой всегда надо идти.