Американцы не блещут хорошим воспитанием, но их нельзя назвать агрессивными. Кое-кто из зрителей попытался вмешаться, а один из них вполне доброжелательно обратился к Андре:

— Сударь, уведите вашего друга… Полковник Джим пьян, и может случиться непоправимое.

— Благодарю вас, джентльмен, — холодно ответил Андре. — Но этот полковник вел себя по отношению к моему другу как хам. Он заслужил урок, и он его получит. Давай, Фрике, смелей!

Кулак гиганта опустился, как молот, но встретил пустоту: Фрике легко увернулся.

— Для полковника вы на редкость плохо боксируете, мистер Джим… Получите-ка для начала!

Раздался глухой удар, и ковбой из Кентукки взвыл от боли. Огромный синяк цвета баклажана украсил его правую скулу.

Великан был совершенно обескуражен молниеносной атакой. Не обладая реакцией и ловкостью профессионального боксера, он решил одолеть своего тщедушного противника, схватив его в охапку.

Фрике отскочил на три шага и заметил присутствующим джентльменам, что раз его партнер не соблюдает благородных правил бокса, он будет вынужден поступать так же.

— Справедливо! Француз прав!.. Пусть делает что хочет!.. — одобрили зрители.

— Итак! Продолжим! — заявил Фрике, сменив позицию, и без видимых усилий нанес ковбою короткий и сильный удар ногой. Тот свалился как подкошенный, тяжело поднялся и обрушился на Фрике со слепой и неукротимой яростью. Но ловкий парижанин вновь ускользнул. Прыжок — и он нанес противнику еще удар ногой сбоку, остановив атаку ковбоя. Затем последовал удар кулаком, от которого грудная клетка великана загудела, как гонг… А потом на несчастного американца обрушился град тумаков! У бедного малого трещали кости, выступили синяки, хлынула носом кровь… И наконец, избитый и истерзанный полковник буквально рухнул на землю и остался лежать неподвижно, видимо, без сознания!

Тогда Фрике, у которого от поединка даже не сбилось дыхание, вспомнил о своей гигантской лошади. Он подвел ее к поверженному противнику и обратился к изумленным зрителям:

— Полковник хотел помочь мне взобраться на лошадь, но сделал это в выражениях, недостойных джентльмена. Я всего-навсего напомнил ему о вежливости. Теперь у меня нет оснований для обиды. Поскольку он не в силах самостоятельно вернуться в гостиницу, я должен предоставить ему средство передвижения.

С этими словами Фрике наклонился и схватил американца одной рукой за ворот кожаной куртки, а другой за ремень брюк. Откинувшись назад, он поднял ковбоя на вытянутых руках и посадил на лошадь. Полковник инстинктивно ухватился за гриву.

— Поднять такого — не велик труд, надо лишь иметь сноровку. Я думал, он тяжелее, а в нем едва ли будет сто кило. У этих верзил внутри пусто. А теперь, милашка, вперед! Ты везешь очень почтенного гражданина, правда я ему малость подпортил физиономию… Ничего страшного… Дай-ка я все-таки поведу тебя за уздечку…

Но тут несколько десятков рук протянулись к Фрике. У него отобрали поводья, а сам он, не понимая, как это получилось, оказался на плечах восторженных свидетелей поединка.

Со всех сторон раздавались неистовые крики, в воздух взлетали шляпы.

— Браво! Гип-гип-ура! Ура! — орала толпа.

Фрике был с триумфом доставлен в ближайший салун. Полковник, поддерживаемый заботливыми руками на холке гигантской лошади, также доехал до дверей бара. Он быстро пришел в себя. К тому же, увидя полковника, хозяин салуна оторвался от стойки, на которой полулежал, небрежно облокотившись, и подошел осмотреть беднягу. Как человек опытный, владелец питейного заведения решил, что пострадавшему надо смочить горло, и влил ковбою в рот, напоминавший разверстый кратер, пойло, способное поднять и мертвеца.

От огненной жидкости полковник вздрогнул всем телом, открыл один глаз — второй у него совершенно заплыл — и тут же проглотил еще стаканчик. Затем Джим тщательно ощупал себя, убедился, что жестоко избит, но ничего не сломано, подошел к Фрике, который пил простую воду, и протянул ему руку:

— Что было, то прошло, джентльмен! Видит Бог, вы — просто молодчина, хоть и ростом не вышли! Мне здорово досталось, но позвольте считать вас моим другом!

Фрике сердечно пожал протянутую руку, и вновь раздались крики «браво!». По столам пошли самые необычные и самые горячительные смеси, шум нарастал, пьянка ширилась, праздник был хоть куда!

Но два француза прибыли в Уоллулу вовсе не для того, чтобы наблюдать американский разгул во всей красе. Андре и Фрике, как настоящие путешественники, были воздержаны в еде, а к крепким напиткам и вовсе питали отвращение. Им не терпелось поскорее избавиться от шумных восторгов, вызванных несравненной силой Фрике и его талантами кулачного бойца.

Их новый друг, только что получивший хорошую взбучку, понял, что французы хотят удалиться по-английски. Андре рассказал ковбою, что собирается охотиться на бизонов и ищет снаряжение.