– Сволочь ты, подружка, – простонала с кровати Грюн, возвращая трусики на прежнее место.

– Я не сволочь, просто нужно делиться, – возразила Жаннет. В отличие от Грюн на ней был халат, и это, без сомнения, давало ей право на критику. – Офицер, две девушки для вас не новость?

– Не новость, мисс, – заверил Рино, легко решаясь на ложь.

– В таком случае вам следует угостить нас в баре, чтобы все имело вид романтического увлечения.

– Естественно, мисс, – вынужденно согласился Рино, хотя в баре совершенно не нуждался и был готов приступить к делу немедленно.

Однако следовало выполнять признанные правила игры, и Рино вышел в коридор, ожидая, когда девушки оденутся для похода в бар.

Ждать пришлось недолго, и вскоре он спускался по лестнице с двумя чудесными созданиями. Тем не менее ему трудно было поверить, что на побережье теплого моря все происходило так быстро.

«Расскажу Мозесу – удавится», – подумал он, открывая перед своими спутницами дверь в заведение.

– Думаю, к стойке нам идти не следует, – сказал Лефлер.

– Да, отдельный столик будет в самый раз, – согласилась Жаннет, продолжая играть роль главного распорядителя.

– Прошу вас на самое лучшее место, – пропел лысый метрдотель с приклеенными усами, торчавшими, как пучки соломы. Впрочем, место действительно было хорошее – отсюда были видны не только зал и стойка, но сцена и даже выход.

«Очень хорошо», – сказал себе Рино, не забывая, что он настоящий полицейский. Поправив пистолет, он сел так, чтобы милые девушки прикрывали его от возможного нападения.

Он ничего не имел против своих новых знакомых. Они были милы, сексуальны и желанны, но с привычками, въевшимися в сущность Рино Лефлера, он ничего не мог поделать. Ничего.

– «Боло», «Ликумзиль», «Цветная лошадка»? – услужливо выгнувшись дугой, спросил подоспевший официант.

Девушки быстро сделали свой заказ. Они были здесь не впервые, а Рино коротко буркнул:

– Что-нибудь покрепче, парень…

Официант удалился, растворившись в полумраке, а Рино стал смотреть на сцену.

Там извивались какие-то вульгарного вида девицы, которые выполняли заученные танцы страсти, но выходило у них фальшиво. Совсем ненатурально и как-то по-спортивному.

Официант принес заказ. Грюн положила Рино руку на колено и далее. Жаннет, словно они с подружкой сговорились, проделала то же самое. Лефлер пучил глаза и прилагал усилия, чтобы руки девушек не встретились в его брюках. Пришлось даже убрать пистолет в карман – кто знает, что на уме у этих сумасшедших.

На сцене продолжались танцы, а Жаннет и Грюн накачивались напитками. Рино был более осторожен – ведь ему предстояло показать себя в полную силу.

Вскоре официант появился снова и повторил все порции в двойном размере. Маленький мир бара поплыл у Рино перед глазами, и он почувствовал, что начинает расслабляться. Возможно, впервые за весь год Лефлер ощутил себя свободно парящей под облаками птицей.

Представление на сцене стало казаться не таким уж отвратительным, и Лефлер смирился с бездарностью танцоров. Ему было хорошо. Вот только давление на мочевой пузырь омрачало картину полной свободы.

– Девочки, я сейчас вернусь, – пообещал он и, поднявшись из-за стола, пошел к выходу. Интуиция подсказывала ему, где находится туалет.

Оказавшись наконец в комнате для джентльменов, Лефлер уставился в стену и, получая долгожданное облегчение, вспомнил капитана Хунгара, с которым он говорил прямо из машины, отправляясь на юг.

– Я уже в дороге, сэр, подпишите нужные бумаги, чтобы мои отпускные упали на счет.

– Какие там отпускные, Рино?! Не время отдыхать – работы полно.

– Сэр, я дискутировать с вами не собираюсь. Мне нужно набраться сил, перед тем как ребята из отдела внутренних расследований начнут пить мою кровь. Вы ведь этого хотели?

– Да брось, Рино, какие пустяки.

– Ну, не хотите пересылать отпускные, получу их потом. Всего хорошего, капитан…

– Рино!.. Рино!.. – кричал в трубку Хунгар, однако Лефлер его уже не слышал.

Спустив весь запас сливного бачка, Лефлер подошел к умывальнику, помыл руки и освежил лицо. Затем посмотрел в зеркало и позади себя увидел женщину.

Это была роскошная блондинка с высокой грудью, обнаженной ровно настолько, чтобы это выглядело одновременно и целомудренно, и очень привлекательно.

«Что она делает в мужском туалете?» – удивился Рино.

– Я жду тебя, родной, – неожиданно низким, с едва заметной хрипотцой голосом заговорила она. Это был любимый тембр Рино.

«Пропадаю», – констатировал он. Эта красотка была точь-в-точь такой, какую он видел на рекламе минеральной воды.

– Такого не бывает, – честно признался Лефлер.