Шрифт:
Шаркая ногами, хлюпая, извиняясь, господин Велосипедов исчезает.
Катя стоит неподвижно и молча – сама фигура отчаяния. Между тем балконное окно в гостиной освещается солнечными лучами и на наших глазах в капели и в радугах размораживается – началась весна. Катя поднимает голову.
КАТЯ
Капели сердце веселятИ днем, и ночью звездной…Просрочены все векселя…Любовь спасти не поздно!Слегка прихрамывая, но очень оживленно входит Владислав Орловцев. На руках огромные пилотские перчатки.
ВЛАДИСЛАВ (бодро)
Пришла идея! Благодать!Чуть не свалился вниз!Лечу в Париж я, чтобы взятьМеждународный Приз!Спасу и дом и домовых!Себе куплю жилет!КАТЯ
Твой аэро возьмет двоих?ВЛАДИСЛАВ
А почему же нет?Балконное окно просохло, и в нем обнаружилась уже нежная зелень и голубое небо. Началась настоящая весна. Брат и сестра распахивают окно и выбегают в сад.
На лужайке, естественно, их уже дожидается чудеснейший надежный летательный аппарат В. Орловцева с двумя плюшевыми креслами, прикрученными проволокой к фюзеляжу.
Брат и сестра оживленно, весело собираются в дорогу, грузят на самолет кое-какой багаж. Владислав не забыл и глобус – чтобы не заблудиться. Итак, они уселись, разбежались, взлетели и помахали ручками своему пустому дому. До скорого свидания! Мы летим в Париж!
Говорят, что в ПарижеМного черных и рыжих,Много синих, зеленых,Голубых и лимонных,Фиолетовых, красных,Светло-серых, алмазных…В разноцветьи бесстыжСлавный город Париж…И вот нашим взорам открывается Париж, Левый Берег, Бульвар Монпарнас, кафе «Клозери де Лила». Весенний день, блаженство. За столиками веселая компания молодых художников – Пикассо, Брак, Модильяни, Леже, Шагал. С ними, конечно, девушки.
Проходящий мимо фатоватый морской офицерик заинтересовался юношами и завернул в кафе. Без труда мы узнаем Роже Клаксона, хотя он и повышен в чине. За ним косолапит огромный Жанпьер Формидабль.
Официант, консервативный пожилой господин, принес морякам бутылку вина.
– Что это за молодые люди, гарсон? – спрашивает Роже.
– Отбросы человечества, месье, – презрительно фуфыкнул официант. – Декаденты.
– Ужасные нравы, – вздохнул Роже. – Столько баб!
– Кошмарно, месье, – горячо согласился гарсон.
В кафе вошла экстравагантная красавица в платье с кубистическим рисунком. За ней следовал американец в широкополом стетсоне и меховом жилете. Художники шумно приветствуют красавицу.
– Еще одна авантюристка, Жанна Блох, – шепчет гарсон.
Красавица танцующей походкой проходит мимо моряков, напевая:
Я авантюристка Жанна!В мире нет чудесней стана!Поражаю взор кубиста,Удручаю реалиста.Жизнь – рулетки колесо!Ты согласен, Пикассо?Художники, знакомьтесь, черти!Король с Клондайка Чарли-Перчик!Между тем боцман Формидабль заглядывает в газету сидящего рядом господина.
– Пардон, месье! Как там наши отношения с Россией?
– Нормально.
– А на Балканах мы не сталкиваемся? – с надеждой спрашивает боцман. – Порохом не попахивает?
– Нигде не сталкиваемся. Русские ведут себя совершенно нормально.
Формидабль огорченно отворачивается.
Между тем двое русских, как известно, намерены непосредственно столкнуться с Францией. Владислав и Катя летели над Европой. Полет протекал безмятежно. Катя вязала. Владислав читал Александра Дюма.
Едва не врезавшись в колокольню, они пролетели над маленьким готическим городом. Прохожие бурно приветствовали авиаторов. Владислав глянул вниз.
– Что это европейцы так странно себя ведут?
Катя пожала плечами.
Вдруг на крыло опустился аист. Аппарат основательно качнуло.
– Добрый знак! – развеселилась Катя.
– Добрый знак, но лишний пассажир, – сказал ее брат.
Вслед за аистом на крыло опустилась и аистиха.
– Грациозно! – Катя захлопала в ладоши.
– Вполне, – согласился Владислав. – Мы падаем.
Аппарат перевернулся вверх колесами и ухнул вниз на кочки болота. Бабахнул взрыв в бензинном баке. Плоскости загорелись.