Катя и Владислав выбирались из трясины, похожие на болотных чертей. Аисты кружили над местом катастрофы. Владислав погрозил им кулаком.

– Сволочи! Мало вам собственной аэродинамики!

Бульвар Монпарнас в 10-е годы нашего века стал прибежищем артистической богемы и модным местом гуляний. По вечерам его заполняли толпы праздного люда. На тротуарах перед кафе выступали уличные жонглеры, мимисты, пожиратели огня.

Компания художников шумно пировала в «Ротонде». Король Клондайка Чарли-Перчик всех угощал и нарочито ухаживал за «авантюристкой» Жанной Блох.

В это время с улицы послышались крики: там происходило что-то необычное. Художники высыпали на улицу.

Невероятный экипаж медленно двигался по середине Монпарнаса. Хитроумный Владислав соорудил из останков своего гордого аппарата нечто вроде дрезины с ручным приводом и сейчас приводил ее в движение с помощью престраннейших рычагов. За спиной у него сидела Катя. За ними бежали улюлюкающие гамены. Крики гаменов:

– Откуда эти? Что за раса? Цыгане? Немцы из Эльзаса? Что привезли они в коляске? Быть может, золото с Аляски? С Луны свалились на пари! Такого не видал Париж! Кра! Бонзай! Скандал! Умора! Два турка с берегов Босфора!

Из всех кафе, из «Куполь», «Селекта», «Дома», «Ротонды» выскакивали любопытные.

– Если мы и возьмем здесь приз, то это будет Международный Приз Шутов, – не без горечи сказала Катя.

– Смелее сестренка! Хочешь чаю? – спросил Владислав.

– Не менее чем бутерброда, но ведь все наши деньги сгорели.

– Попросим милостыню у туземцев. Они выглядят довольно мирно.

Владислав спокойно, как будто обычное дело, остановил свой экипаж у «Ротонды», отогнал гаменов и помог своей сестрице ступить на камни Парижа. Катя гордо подняла подбородок. Взрыв восторга приветствовал ее.

– Смотрите, мадмуазель в брюках!

В самом деле, нижняя половина нашей красавицы была облачена в запасные брюки брата, ибо все ее собственные туалеты погибли.

– Да, в брюках! – с вызовом сказала она. – Между прочим, это удобно!

Новый взрыв восторга.

– Фантастика! – вскричала Жанна Блох. – Завтра же заказываю себе такие же!

Между тем Владислав снимал с коляски кусок некогда гордого крыла – брезент, заляпанный машинным маслом, потекшей краской, болотной жижей.

Художники ахнули.

– Что это? Какая-то новая живопись!

– Потрясающе! Никаких очертаний!

– Полная раскованность! Абстракция! Свобода!

– Значит, вы художник, месье? – спросил у Владислава гамен.

– Я художник неба, – просто и скромно ответил юноша.

– Ребята, это просто-напросто художник неба, – крикнул гамен всем своим.

Гамены разочарованно засвистели. Однако взрослая публика приходила во все большее волнение.

– Живопись неба, – обсуждалось вокруг. – Нечто сногсшибательное. Новый этап мирового искусства.

– Однако откуда вы, чудесные незнакомцы? – спросили парижане.

– Из России, – был ответ.

– Ура! Новое приходит к нам с Востока!

– А старое тащится с Запада! – послышался громовой голос. В дверях кафе, держа над головой четыре бутылки шампанского, стоял Король Клондайка Чарли-Перчик.

– Шампанское! Выпьем за новых гостей, ребята!

Так внезапно несчастные бродяги стали кумирами Монпарнаса. Париж – всегда Париж, и чудо здесь – это реальность.

За огромным столом монпарнасцы чествуют русских гостей. «Картина» Владислава подвешена к потолку для всеобщего обозрения. Смельчак между тем основательно захмелел.

– Эту картину писал не я! – кричит он. – За меня это сделала природа!

– Браво! Лучше не скажешь! – все аплодируют.

– Я даю тебе за холст десять тысяч долларов! – говорит Чарли. – По рукам? Сан-Франциско ахнет!

Итак, не прошло и часа, а Владислав уже богат.

Сделка вызвала новое оживление в кафе и вокруг, где собралось множество любопытных.

– Мадмуазель Катя, вас просят фотографы и журналисты.

Расторопные репортеры уже расставили свои треноги. «Законодательница мод», смеясь, выходит в круг. Вспышки магния.

Между тем в дальнем углу кафе у цинковой стойки за бутылкой вина стоит небрежно одетый небритый человек, в котором мы не без труда узнаем блестящего моряка капитана Деланкура. В ужасе он смотрит на происходящее, видит смеющееся прекрасное лицо Кати, глубже надвигает на глаза бесформенную шляпу. С ним рядом весьма милая блондинка Сюзан. Она тревожно заглядывает ему в лицо.

– Что с тобой, Филип?

Он не отвечает.

– Ты бы шел отсюда, Филип, – по-свойски хлопнул его по плечу буфетчик. – Видишь, сегодня не до тебя. Приходи завтра.