Она определенно не могла справиться с истерикой и не могла говорить. Ермаков взял ее руки в свои, сжал, заговорил медленно и отчетливо, чтобы дошло:

– Маша, соберись. Дело может кончиться плохо. Мы должны сегодня же все решить втроем. Слушай меня внимательно. Когда Виктор придет с работы, задержи его дома. Не выпускай до моего прихода. Вечером меня подменят из отделения. Ты поняла?

– Он опять на тебя с кулаками полезет! – плакала Мария.

– Теперь не полезет, – сказал Ермаков.

– Он в тюрьму попадет! – вскричала она.

– Не бойся, Маша, – уверенно сказал Ермаков. – Не попадет.

Силуэт сдал наряд в диспетчерскую и вышел за ворота автобазы. Его трясло. Он поднял воротник куртки и быстро зашагал к шоссе.

На развилке в кустиках на манер картины «Три богатыря» расположилась компания.

– Эй, Вика, хлебни! – крикнули оттуда.

Он быстро выпил стакан какой-то мути, побежал к остановке и успел втиснуться в переполненный автобус. Несмотря на тот стакан, его продолжало трясти, и он стоял, глядя в одну точку, на пневмосистему дверей, пока не доехал до мотеля.

Он приближался к мотелю, высокий, с широченными плечами, быстрой уверенной походкой, но его трясло, и он даже иногда закрывал глаза, чтобы не смотреть на багровый закат, что плавился в этот час над индустриально-аграрной равниной.

Уже на территории мотеля, но еще далеко от главного здания, его снова окликнули.

– Эй, Силуэт!

Оказалось – его собственный «шобляк» уютно устроился за углом гаража, на трубах. Ребята и девчонки как-то странно хихикали, дули из горлышка какую-то гадость и активно дымили самокрутками.

– Але, Силуэт, на-ка заторчи! – Ларка и Кларка или кто-то еще протянули ему толстую самокрутку. – Новинка сезона!

Он сел на трубу и вытянул ноги.

Из мотеля вышла Гражина. Она была в кожаной куртке и с чемоданом. Поставила чемодан на асфальт и озабоченно посмотрела на часы.

Машины Прянникова на паркинге еще не было. Прежняя беспрерывная суета царила вокруг. Разгружались и нагружались наши и иностранные тур-автобусы. На паркинге стояли легковые и грузовые автомашины разных систем и моделей.

Гражина улыбнулась – крошечный английский «триумф» не доходил и до середины колеса тягача «КрАЗа».

Из подвала бара снова уже начала стучать осточертевшая ударная музыка.

– Девушка! – сказал кто-то рядом.

Гражина подняла голову и увидела того красивого парня, которому она недавно дала затрещину.

Он был очень красив – действительно. Она даже поймала себя на том, что залюбовалась. Длинные спутанные волосы, широкая грудь со странной надписью «Бей по силуэту!», а главное – глаза. Прежде она не заметила, какие у него огромные сверкающие глаза. И они смотрели на нее с детским восторгом.

Она отвернулась.

– Девушка, ну почему вы от меня отворачиваетесь?

Он снова появился перед ней, но держался на расстоянии и рук не протягивал.

– Какая я вам девушка? – усмехнулась она. – Вам сколько лет, мальчик?

– Двадцать! – сказал он. – Немало!

– А мне тридцать один, – сказала Гражина. – Какая же я вам…

– Все равно вы девушка! – воскликнул Силуэт.

Какой-то немыслимый романтизм распирал все его существо.

– Я вас сейчас увидел и просто обалдел! Я вдруг понял, кто вы! Вы – моя девушка! Я никогда даже и не представлял себе, что в мире есть моя девушка! Вы – моя девушка!

Все это было произнесено с таким сильным и неподдельным чувством, что она была едва ли не потрясена. Она вгляделась ему в лицо – нет, не пьяный. Прекрасный! Он был прекрасен, как принц!

– Как вас зовут?

Она молчала.

– Гражина ее зовут, – сказал кто-то громким шепотом прямо в ухо Силуэту.

– Гражина вас зовут! Гражина, я Виктор, перехожу на прием. Гражина, я – Виктор… Вы молчите? Ну и не надо, не говорите ничего, все равно вы – моя девушка! Гражина, я должен вам сказать очень важные вещи, а вы молчите, но слушайте, но слушайте! Мне сегодня жить не хотелось, пока я вас не увидел и не понял, кто вы. У меня никого нет. Вы понимаете? Я живу один, и мне бывает скучно, так скучно, что хоть спать ложись. Мне кладут в кузов три доски, и я везу их за сорок километров, а обратно – бочку с маслом. Я не могу так жить! Я буду жить по-другому. Я буду жить с вами, Гражина. Молчите! Мы уедем с вами туда, туда, видите, где все расплавилось… Сегодня я ударил два раза человека, который мог бы быть моим лучшим другом, а теперь я его ненавижу. Он у меня отнял все, но зато я нашел вас. Вы… ты… Гражина… или…

Тут вдруг ярчайший свет ослепил Силуэта, и он увидел в огромном всеобъемлющем оранжевом сиянии тысячи торжественно опускающихся парашютов. Он не выдержал и зажал ладонью глаза.

Как раз в этот момент подкатил к мотелю Олег Прянников, бросил в машину чемодан Гражины, схватил ее за руку, что-то прокричал про опоздание на самолет, и они исчезли.

– Где она? – тихо спросил Силуэт, опуская руку.

– Ну, ты заторчал, Силуэт! Клёво кайф поймал! – восхищенно заговорили девчонки. – Вот это выдал тираду!